Просчёт Финикийцев - стр. 33
– На войне вовсе не страшно, – сказал он, – там до боли тоскливо, словно черная неподъемная глыба нависает над душой. А так, ты просто сидишь полночи в туалете перед каждым сражением. В бою делаешь то, что тебе говорят и стараешься выжить. Страшно становится потом, через месяцы и годы. Когда осмысливаешь все, что творил сам, что творили остальные. Когда понимаешь, что все это неизбежно будет повторяться, пусть в другом месте и с другими людьми. Потому что нет никаких своих и чужих, есть сильные и слабые. И абстрактные ресурсы, как оправдание и повод.
Я подумал тогда, что не напрасно маменька притащила меня на другой конец планеты. Некоторые разговоры стоят того, чтобы потерпеть окружающий идиотизм.
– Человек, которого я ищу, родился в Ливане, – сказала Карла, вытряхивая меня из воспоминаний, – в христианском квартале Ашрафийе, восточный Бейрут. Их семья восходила к старинному роду, сами они считали себя потомками финикийцев, хотя тому нет никаких научных подтверждений. В восемьдесят пятом он бежал, сменив имя. Сейчас ему должно быть около сорока.
Я перевернул страницу.
С черно-белой фотографии улыбались восемь парней и девушка, одетые в неопрятную военную форму. Они прислонились задами к допотопному джипу с пулеметом. У одного в руках гитара, у двух других – автоматы Калашникова. Пулеметчик, оскалясь кривенькой улыбкой, изображал, будто целится в фотографа. У девушки на шее висел массивный крест.
– Бойцы объединенного христианского фронта, 1983 год, – сказала Карла.
Я невольно подумал о том, что все они давно убиты. Причем девушка погибла первой, она выглядела такой милой и беззащитной.
– Он здесь есть? – спросил я.
– Паяц за пулеметом.
– Мне нужно имя, не говоря уже о компьютере с выходом в сеть. Я не чертов экстрасенс, чтобы находить людей по фотографии. Я всего лишь умею угадывать коды, пароли и шифры.
– Ты можешь больше, чем думаешь, – сказала Карла.
Она начала меня раздражать. Я перевернул страницу. Ксерокопия газетного некролога с текстом, написанным арабской вязью. На нечеткой фотографии мужик лет двадцати пяти, в черной рамке с крестом. Кудрявые волосы и козлиная борода. На Ближнем Востоке, а также в некоторых неблагополучных кварталах Джерси, так выглядит каждый второй.
– Его имя Ауад Мансури, – сказала Карла, – и он якобы погиб в апреле 1985, когда упал в колодец глубиной в несколько метров в долине Бекаа.
– Упал в колодец?
– Не очень достойная смерть. В те годы многие ливанцы раскапывали финикийские захоронения в поисках золотых монет. Из-за войны некому было их остановить, а им нечего было опасаться, кроме древних проклятий и собственного идиотизма.