Прорыв выживших. Враждебные земли - стр. 7
Окрестности Новосибирска, деревня Выселки
Дмитрий Поляков
Сержант Поляков и сам не знал, что заставило его проснуться. Как толкнуло что-то. Привычно ухватив «АКС» за отполированное многочисленными прикосновениями цевье, он побрел к лестнице, ведущей на смотровую площадку.
По дороге сержант продолжал зевать, прикрывая рот кулаком. Эх, какую истерику закатила бы бабушка, увидев столь вопиющее бескультурье! Вот только давно уже нет бабушки… И родителей нет… Последний раз видел их, уходя на срочную… ставшую вечной…
Грустно улыбаясь собственным мыслям, сержант поднимался по скрипучей лестнице.
Смотровую площадку в свое время на скорую руку сообразили прямо на крыше бывшего сельсовета. Не мудрствуя долго, вогнали восемь столбов от ЛЭП по бокам домика, а на них кое-как сбили из досок подобие площадки с навесом. Потом, когда дошли руки, все доделали: приставили лестницу поосновательнее, обложили подъем кирпичами, нарастили борта, чтобы поднимающихся не сдувало. Тут и до Войны с ветрами проблемы бывали, а сейчас и подавно…
А устроить место под ПК сам бог велел, а не только Устав внутренней и караульной.
Поляков поднялся наверх, кивнул часовому. Тот отчаянно тер уставшие за смену глаза и зевал так, что сержанту за себя стало стыдно. Вот тут сразу видно было, что человек спать хочет, а не просто в тепле разомлел…
– Живой?
– Да что со мной сделается, – все же одолел зевоту часовой. – Поляк, чай будешь?
– Из малины нарубил? – уточнил сержант.
– Обижаешь! – довольно искренне обиделся солдат. – Личный рецепт! Малина, вишня и пара яблочных сушек.
– Уговорил, чертяка языкатый, – засмеялся Поляков. – Доставай термос! А рецепт точно не твой личный. Меня таким еще в тринадцатом Седьмой угощал, обзывая его «цыганским» чаем.
– Вот раз угощал, так и иди к нему! – ответил часовой, но все же плеснул подставленную кружку из термоса. Жидкость в полумраке показалась черной. Поляков на всякий случай принюхался.
– Че нюхаешь? Не моча! Так, плюнул пару раз.
– Если пару – значит, нормально!
И тут же с юго-восточной стороны рванули подряд две мины. И взлетела сигнальная ракета, засыпая ночное небо искрами звездок…
Поляков поперхнулся и громко выругался: чай в термосе толком не остыл, и кипяток плеснул сержанту на форму, достав до тела. Кружка полетела в сторону, кувыркнувшись в темноту.
В той стороне, откуда прошли подрывы, кто-то надсадно вопил на одной ноте. Шарахнуло где-то совсем рядом охотничье ружье. В ответ слаженно загрохотали автоматы. Бухнула граната.
– Мать твою! – заорал Поляков. – Проспали, придурки!