Прорыв выживших. Враждебные земли - стр. 10
– Леша, – осторожно сказал Виктор, – это нереально. Срыть хребет и построить дорогу – разные вещи! Ты знаешь, как строят дороги?
– Не-а! – с пьяной удалью заявил Верин. – Но у меня есть Пушистик! Он может копать! – И немного подумав и получив подзатыльник от Лаймы, закончил: – А может и не копать! – Про лестницу, для постройки которой копать нужно очень много, он, к счастью, не вспомнил…
На этом все и закончилось. Сначала. Но уже через неделю Верин пристал к Батяеву и Хенциани хуже горькой редьки и за короткое время надоел обоим не меньше банного листа… Аргументы, приводимые специалистами, разбивались о непоколебимую уверенность бульдозериста.
– Эрнст Гурамович, – горячо спорил он, – согласен, мы не сможем укрепить подложку. Дорога будет разрушаться. И что? Будем ее чинить. Каждое лето. Два раза в лето. Но это же лучше, чем пешком ходить! И увезти можно куда больше, чем унести!
Безоговорочно поддерживал идею друга только Олег, тоже уверенный, что главное в любом деле – желание. Батяев, недоверчиво качая головой, все же произвел какие-то предварительные расчеты, и неожиданно сделал вывод:
– А может выгореть. Вероятность – процента два. Или один.
После этого дело встало. У всех участников проекта, включая Пушистика, хватало более насущных проблем. Лагерь строился и не успевал…
Зима могла начаться в любой момент, а абсолютное большинство жило в палатках. Конечно, альпинисты – народ к палаткам привычный, но одно дело провести в походных условиях месяц, а совсем другое – полную зимовку. Строили все. Кроме разве что детей до семи лет. Хотя ходили слухи, что раствор для одного из домиков замешивала Санечка Юринова. Судя по характеру ребенка и паршивому качеству раствора – вполне могло быть. Почти успели. Если закрыть глаза на то, что больше сотни человек перебросили зимовать на рудник и в Маргузор. В основном холостых мужиков, которым зимой планировали устроить военную подготовку.
К дороге Верин вернулся зимой. В компании с Хенциани излазил хребет вдоль и поперек. Батяеву для участия в их разведках не хватало умения выживать в условиях, когда плевок мерзнет на лету. Эдик и Леха тоже не слишком любили такие морозы, но все же были еще и туристами-лыжниками, и в итоге к весне соорудили подробный план. Нанести будущую дорогу на карту не представлялось возможным, трасса петляла, как путающий следы заяц, изгибы серпантина просто сливались в одну толстую линию. Но на местности все было рассчитано и размечено. Вместо планируемых изначально сорока километров получились все семьдесят. Это Алексея не смутило. И ранней весной (точнее, в июне, когда в лагере сошел снег) Пушистик вгрызся в склон напротив слияния Пасруд-Дарьи с Чапдарой…