Прорвёмся, опера! Книга 4 - стр. 3

– Да говори уже своими словами! – прикрикнул Устинов. – Срать так срать! Пердеть так пердеть! Не девки тут сидят, никого не смутишь.

Витя Орлов с Толиком тихонько засмеялись. Якут поцокал языком, строго посмотрев на них, и они перестали.

– Я стульчик с собой вожу, табуреточку, с дыркой для жопы, чтобы сидеть сподручнее было, – продолжал дальнобойщик, уже расслабившись. – И вот, приспичило сильно, так сдавило, я аж чуть не помер там. А на улице не могу, снег со всех сторон, ветрюган дует, холодно, всё отморозить можно. И вижу, там заправка. А я туда ходил как-то раз по зиме, решил снова…

– Вот кто там всё засрал, – Василий Иванович покачал головой, хотя его на заправке с нами не было. – Хотя если бы не ты…

– Ну и вот, захожу, а там лежит кто-то. А я чуть не обосрался от страха, думал, бомж какой-то подох, а там… ну это самое, девка лежит. Ну, вот и всё.

– Тогда шёл снег, пока мы приехали, следы засыпало, – влез я. – Но, может, на тот момент были другие следы. Или вообще рядом, может, была какая-нибудь машина?

– А хрен его знает, – мужик почесал затылок. – Может, и была, может, и нет. Да. Кто-то проезжал мне навстречу с той стороны, от заправки. Нёсся, как чёрт.

– Не девятка была?

– Да не помню… нет, вроде, не девятка. Старое чё-то было. Москвич, может, или копейка. Не помню… темно было, а тот ещё без света ехал, идиот.

– А во сколько вы нашли тело? – спросил Якут.

– Не помню, – мужик выпучил глаза и поднял их к потолку.

– Надо вспомнить, – настаивал Филиппов.

– Как я вспомню-то? Я на часы-то редко смотрю. Я же пустым возвращался, без груза, мне не надо по часам отчитываться, где был и что проехал. Вот и не смотрел, часы вообще в сумке лежали. Вот никак не вспомню.

– А если… – я немного подумал. – А музыка в машине у вас есть?

– Канеш! – он обрадовался. – В поездке-то со скуки сдохнуть можно, если музыки не будет.

– Магнитола или радио?

– И то, и то! Филипс у меня, автомагнитола! И радио ловит, и кассеты жрёт. Не, правда жрёт! – воскликнул дальнобой и засмеялся. – Кая Метова целую кассету зажевала, я её не включал больше. А то так все кассеты кончит!

– Значит, слушали радио? – уточнил я.

– Да!

– И что там играло? Когда приспичило и вы к заправке повернули?

– О! – мужик аж вскочил на ноги. – Я вспомнил! Моя любимая же играла!

Он повернулся, откашлялся и хрипло пропел:

– В пути шофёр-дальнобойщик! Он знает лучше всех! Он… эта, – мужик замялся, забыв слова. – эта… рассказать, что знает лучше всех, усталые глаза, шоссе длиною в жизнь и… эта…

– Всё в кучу собрал, – Устинов хмыкнул и добавил, чтобы слышал только я: – буду говорить всем, что Овсиенко петь не умеет, фальшивит. Свидетель же напел.