Пророчество темной бабочки - стр. 56

Фелот (территория современного Йемена)

Древность

Ароматный дым от большой медной курильницы на витых ножках медленно и лениво поднимался к расписанному придворным мастером потолку кабинета патриция. Его светлость Ниал, правитель города на берегу моря с самой чистой в двух мирах водой, сидел на шелковых подушках напротив гостьи и вот уже несколько минут изучал большое блюдо с разноцветными камешками, прикидывая следующий ход. Обычно патриций думал быстро и играл решительно, но сегодня полуденная жара казалась невыносимой. От нее не спасали ни прохладные ванны, ни юноши-слуги с опахалами из павлиньих перьев. Диомеда, главная жрица лазурного храма, мелкими глотками пила ледяное ягодное вино и обмахивалась крохотным веером.

Наконец его светлость переставил несколько камешков и выжидательно посмотрел на соперницу. Диомеда улыбнулась.

– Какой бы ход я ни сделала, ваши войска окажутся в осаде. Стоит ли продолжать? Эта игра закончится ничьей.

– Ты хотела сказать, моим поражением, – вернул ей улыбку патриций.

– Вы спасли жителей вашего города от голодной смерти, а воинов – от защиты стен, которая могла бы длиться целую вечность, – возразила жрица. – Я бы сочла это победой, ваша светлость.

– Моя госпожа умеет находить правильные слова.

– Как и любой советник из вашей свиты, мой господин.

Его светлость убрал блюдо с разноцветными камешками на пол и взял из стоявшей на столе глиняной плошки апельсин. При личных встречах он сидел вполоборота к собеседнику – странная привычка, долго удивлявшая Диомеду. Узнав патриция получше, она поняла, что он обожает демонстрировать свой профиль. Очень красивый профиль, мысленно соглашалась жрица, за пять веков жизни повидавшая привлекательных мужчин: орлиный нос с легкой горбинкой, гордая посадка головы, волевой подбородок. Лицо его светлости, впрочем, профилю не уступало. Несмотря на возраст – вот-вот встретит пятьдесят третью весну – морщины почти не тронули смуглую кожу, седина едва посеребрила волнистые иссиня-черные волосы, убранные под тканевый обруч, а во взгляде каре-зеленых глаз до сих пор читались любопытство и неуемная жажда жизни. Отец Ниала скончался от тяжелой болезни, когда ему исполнилось шестнадцать. Юный принц, баловень судьбы и любитель шумных пиров, он взошел на трон правителя Фелота мальчиком и понимал, что придется быстро взрослеть. И его светлость повзрослел, но привычкам, которые он приобрел в молодости, потакал с завидным удовольствием. Давний последователь культа Великой Богини, он обожал вино, изысканную еду, танцы и не пропускал ни одного пира в честь полной луны. Но самым желанным блюдом для него были и оставались женщины. Живи они где-нибудь в Амине, за такое поведение закидали бы камнями, но Ее милостью Фелот от подобных предрассудков свободен. Женщины и мужчины могли любить кого угодно, как угодно и в каких угодно количествах. У патриция было три жены, двадцать обитавших во дворце наложниц и пятнадцать детей. Чужеземные вожди и богатые купцы, приезжавшие в город, неизменно дарили его светлости то светлокожих славянок с огромными голубыми глазами, то черных нубиек, диких, как пустынные кошки, то жриц из храма богини любви, расположенного в землях огнепоклонников. Кого-то он оставлял в своем гареме, кого-то дарил своим советникам, а кому-то давал свободу.