Пророчество темной бабочки - стр. 44
Ливиана в Эрфиане раздражало многое, и лидировали в этом списке олимпийское спокойствие и тихий голос. Он не говорил, а, скорее, шептал, но даже в лесу, полном посторонних шумов, вы бы услышали каждое слово.
– Привет, – осторожно улыбнулась волчица. – Спасибо за ужин и за то, что приняли нас с таким теплом. Я отлично выспалась. А банная комната – отдельное удовольствие.
– Богу смерти приятно слышать, что он отнесся к кому-то с теплом, – кивнул Эрфиан.
– Один из ваших подопечных решил, что в его объятиях мне будет еще теплее, – не удержалась от того, чтобы упомянуть о ночном инциденте волчица.
Брат изобразил удивление. В его случае это означало «поднять брови на тысячную долю миллиметра». Он склонил голову на бок, а потом щелкнул пальцами, и один из сидевших на полу юношей поднялся на ноги. Сейчас он, разумеется, даже отдаленно не напоминал Ливиана: у существа было тонкое, немного нервное лицо с большими черными глазами и по-женски пухлыми губами.
– Подойди-ка, Ма, – обратился к нему Эрфиан. – Я хочу у тебя кое-что спросить.
– Да, господин? – испуганно откликнулся юноша, приближаясь к столу.
– Прошедшей ночью ты нарушил покой моей гостьи, явившись в банную комнату. Ты давно живешь в этом доме и знаешь, что в покои гостей могут входить только слуги – и только в том случае, если их позовут.
– Но господин, – залепетал Ма, переводя взгляд с Ливиана и Летисию. – Я всего лишь… она хотела… она… я только…
– Я недоволен тобой, Ма, – перебил брат. – Ты вытворяешь подобное не в первый и не во второй раз. У меня доброе сердце, и я не наказывал тебя. Я думал, что ты выучишь свой урок. Но я ошибался. И сегодня ты понесешь заслуженное наказание.
Волчица подняла руку.
– Не думаю, что его нужно наказывать, – вмешалась в разговор она и посмотрела на Ма. – Ты напугал меня до чертиков, признаю, но ведь ты сделал это не из злого умысла, верно? Голос, говоривший мне о зеленом тумане, тоже имел благие намерения.
Ма слабо улыбнулся.
– Госпожа не обижена, – с надеждой глянул он на хозяина.
– Разве я обвинял тебя в том, что ты кого-то напугал? – спросил Эрфиан. – Ты притворился моим братом. Кто дал тебе, низшему созданию из всех, когда-либо населявших оба мира, право ходить по коридорам этого дома и носить лицо бога Ливиана? Что ты сделаешь завтра? Притворишься одним из Семерых? А, может, примешь облик темного шамана?
Ма судорожно сглотнул и вжал голову в плечи.
– Простите, господин…
Эрфиан достал из широкого рукава серебряный кинжал в украшенных драгоценными камнями ножнах и, положив его на стол, кивнул Ливиану.