Пророчество Предславы. Мещёрский цикл - стр. 19
В Мещёрске письма прибывали в дом Савелия-плотника, на имя его старшего сына Кириллки. Савелий забирал письма, объясняя, что сын его, дескать, находится теперь в отлучке. На самом же деле никакого Кириллки в природе не существовало, а единственный сын Савелия, Алёшка, проживал в Муроме.
Чародей посещал дом плотника раз в неделю, а то и чаще, если вдруг доводилось оказаться поблизости. Вот и теперь, возвращаясь с торга, он заглянул сюда в неурочный день. Не зря заглянул. Писем оказалось целых два, и прибыли они хоть и из разных концов света, с одним и тем же бременским гостем, что останавливался в Мещёрске днём раньше. Первое пришло от Ибн-Баттуты, второе от новгородского купца Ивана Демьянова. Сокол расплатился с Савелием за услугу, и, поблагодарив, отправился домой.
Вернувшись к себе, он, прежде всего, припрятал полученный от Чуная мешочек в укромное место, подальше от огня и сырости, а затем распечатал письма. В первом, Ибн-Баттута из Танжера, с которым Сокол странствовал когда-то по Индии, сообщал о подготовке нового своего путешествия, на этот раз вглубь Африки, в Тимбукту. Звал он с собой и мещёрского чародея, к которому испытывал дружеское расположение. Но, разобрав число, Сокол подумал, что поскольку письмо шло более года, то путешественника, вполне вероятно, давно уже съели в том Тимбукту.
Второе письмо оказалось хитрее. Даже если бы кому и пришло в голову полюбопытствовать, о чём переписывается мелкий новгородский купец с сыном мещёрского плотника, он всё одно ничего бы не понял. Послание было записано тайным письмом, понять которое из ныне живущих могли только два человека. За именем Ивана Демьянова скрывался никто иной, как новгородский архиепископ Василий Калика, давний друг Сокола. Они были друзьями настолько, насколько может быть крепкой дружба между священником и чародеем. И знакомство их продолжалось уже не первый десяток лет. Мало кто мог поверить в такое, и это только способствовало сохранению тайны.
Калика был человеком больших способностей и редкого по проницательности ума. Не напрасно многие посвященные люди считали его тайным правителем новгородских земель.
Он писал об извечных спорах с Москвой и о своём бывшем воспитаннике – Михаиле Микулинском. Большие надежды возлагал архиепископ на внука тверского великомученика. Он приготовил московским князьям сильного соперника, о чём не без гордости и сообщал другу-чародею. Больше ничего примечательного в письме не содержалось. В общем, старый священник вовсю занимался своим излюбленным делом, а именно плёл интриги.