Пророчество для Избранной - стр. 66

– Давай, увидимся за завтраком, – отсалютовал ему Эмиль полупустым стаканом и, осушив его, развалился на диване, закинув длинные мускулистые ноги на подлокотник. Ему было лень подниматься к себе в комнату, поэтому он решил заночевать прямо возле камина, где уже догорали поленья. Он любил спать здесь, в холле замка, сквозь сон прислушиваясь к ночным шорохам, мечтая однажды вырваться из этой клетки, в которую его запихнул собственный отец. Отец.... Эльф тяжело вздохнул и грустно улыбнулся. Оставил ли он после себя наследника, или за Венец Власти Эзры между ближайшей родней началась грызня? Эландриэль отправил сыну первое и последнее свое письмо еще три сотни лет назад, незадолго до своей смерти, которую Эмиль почувствовал всем своим нутром, ведь все эльфы, родственники первого порядка, связаны между собой незримыми жизненными нитями. Он и не ожидал, что ему будет настолько больно потерять того, кто сначала предал его мать, а затем и отрекся от него самого. Мужчина дословно помнил содержание этого послания, так как не единожды перечитывал его, поражаясь сквозившему в каждой строчке переживанию за его судьбу. Если бы в свое время отец не поверил клевете и не сослал в изгнание жену, прекрасную Милануэль, прежде прогнав ее через строй солдат, где каждый мужчина отвешивал болезненный удар деревянной палкой в наказание за измену, которой она даже и не совершала, в чем Эмиль был абсолютно уверен, все могло бы сложиться по-другому. Милануэль от нанесенных увечий, моральной травмы и новых жизненных реалий, заключающихся в разваленном продуваемом всеми ветрами доме в Цепных горах, являющихся северной границей Эзры, без какой-либо медицинской помощи и поддержки тихо скончалась, так и не придя в себя от предательства мужа. А наследный принц, праздно проводящий время в Академии узнал об этом, только когда связующая нить с матерью болезненно натянулась и лопнула, оглушив его настолько, что он вначале подумал, будто бы сам только что умер. Воззвав к Пресветлой, которую он чтил всю сознательную жизнь, Эмиль, обливаясь слезами и ползая на коленях возле величественной статуи, просил ее наказать повинных в смерти любимой матери, лишенной даже возможности связаться с сыном. Но Богиня так называемого добра, осталась глуха к его мольбам, что для юного принца, погруженного в горе, означало одно – она считает наказание невиновного незначительным действом, не стоящим ее внимания. Тогда он, догадываясь, что его новый друг Кристиан поклоняется Претемной, пришел к нему с просьбой о помощи. Эмиль, проклиная в запале весь светлый мир, решил обратиться к тьме, надеясь хотя бы у нее найти понимание и свершить месть над заговорщиками, избавившимися от Милануэль, законной королевы Эзры. Ведь тьма не так милосердна, как свет, тьма жестока и беспощадна и не приемлет никаких оправданий, как говорил всегда его отец, которого он тоже возненавидел за то, что тот поверил клевете. А принц буквально грезил, как в муках и невыносимых страданиях будут один за другим умирать убийцы матери и лишь эти мечты не давали сойти с ума и окончательно погрузиться в пучину горя. Некромант, видя, что другого пути для друга нет, все же внял его просьбе, и отвел Эмиля к алтарю Претемной, сокрытому в старых катакомбах, расположенных недалеко от Академии Воинов Света. Эльф провел там всю ночь, принимая новую, темную суть, выкорчевавшую с острой, режущей внутренности болью весь свет, что был у него до этого. Яркая синева глаз, являющаяся отличительной чертой королевского рода, исчезла, и на утро из катакомб вышел молодой мужчина с черными, словно безлунная ночь, пугающими глазами, источающими истинный мрак. Тьма, затребовав клятву вечной верности, подарила облегчение, тьма подарила понимание и освобождение от грызущего нутро горя, позволив свершить месть над предателями, а невиданное прежде могущество стало лишь очередным доказательством того, что юный принц принял верную сторону. Чем он пожертвовал? Что подарил Претемной, чтобы переродиться? Вспоминать об этом было сложно до сих пор. Ведь даже сейчас, спустя столько лет, перед его закрытыми глазами стояло прекрасное личико его суженой Аманды, жизнью и счастьем с которой ему пришлось пожертвовать во имя мести. Претемная сначала показала то, как бы могла сложиться их жизнь, даже лица общих детей, что с обожанием взирали на отца снизу вверх, а потом сообщила, что платой будет ослепляющая ненависть возлюбленной и невозможность иметь детей от другой женщины. И либо Эмиль заставит любимую мучиться рядом с ним и будет ежесекундно чувствовать ее отвращение к себе и детям, что родятся от него, либо он просто разорвет помолвку и позволит ей быть счастливой с другим. Принц выбрал тогда одиночество, и никогда и ни при каких обстоятельствах не позволил себе сожалений по этому поводу. А когда он, с помощью темной, непостижимой для светлых эльфов магией, ворвался во дворец и на глазах отца свершил свою желанную месть, после чего разорвал помолвку с одним из влиятельнейших родов Эзры, то Эландриэль просто взял и без выяснения причин отрекся от сына, посчитав мерзким, оскверненным тьмой отступником. Только вот взять под стражу того, кто обладал небывалой силой, не получилось, и Эмиль благополучно сбежал из королевской резиденции, отравившись в добровольное изгнание. Поэтому, когда возле него, уже здесь на острове, материализовалось послание от так называемого отца, он пришел в несказанное удивление, а его суть и вовсе вызвала шок. Правитель Эзры каялся в каждой строчке, просил прощения и заверял, что всегда любил своего сбившегося с праведного пути сына. Он выражал надежду, что Эмильдриэль рано или поздно освободится из заточения, и когда это все же произойдет, он проявит мудрость и благоразумие и не пойдет снова войной против всего мира, не утопит его в крови и ненависти, подняв против воинов света тысячи мертвецов. Эландриель писал о всепрощении и милосердии, о взаимной любви и понимании, надеясь тем самым затронуть то светлое, что еще тлело в душе циничного темного мага. Только вот правитель эльфийской автономии слегка запоздал с подобными признаниями и разговорами, которые требовались юному, неопытному принцу, потерявшему глубоко любимую матушку, но никак не сложившемуся, вкусившему могущество, ожесточившемуся против всего мира, мужчине. Однако… это письмо Эмиль все еще бережно хранил в одном из ящиков своего комода, предварительно наложив на него иллюзию невидимости и время от времени перечитывал…