Пророчества Авеля. О будущем России - стр. 21
Вторым человеком, с которым стремился познакомиться монах Авель в Москве, был Петр Иванович Страхов (1757–1813). Дворянин, русский физик, профессор и ректор Московского университета (1805–1807), член-корреспондент Петербургской академии наук (1803). Отец его был священником. И, как свидетельствуют хроники, Петр с детства был увлечен религией и русской историей. «Рано высказались в нём дарования, отменная понятливость и способности; на осьмом году возраста своего он уже бойко и внятно читывал церковные книги; вместо родителя своего читал в церкви часы и паремии; рано выучился он писать и помогал отцу своему переписывать разные летописи и подобные тому тетради и с того времени приохотился к отечественной истории и ко всякой русской старине». Позднее он стал автором первого русского учебника по физике. Является изобретателем электрофореза. Он был почётным членом Императорской медико-хирургической академии и многих заграничных учёных обществ, членом Общества истории и древностей российских, Иенского латинского общества, Общества соревнователей врачебных и физических наук.
Вот такие удивительные люди оказались друзьями простого монаха из крестьян Авеля. И кто ответит нынче на вопрос, что заставило его пешком пойти в Москву, чтобы познакомиться именно с этими людьми? О чем они говорили? Что хотел узнать от них сын простого крестьянина?
В Москве же, как свидетельствуют очевидцы, монах Авель проповедует и прорицает за деньги всем желающим.
Вскоре после этого знакомства вернулся Авель в Валаамский монастырь. Здесь по научению «началозлобного» и «мнимоестественного» демона он написал «новую зело престрашную» книгу предсказаний, «подобну первой, еще и важнее». На этот раз книга была посвящена судьбе императора Павла I. И история вновь повторилась.
На этот раз Авель показал свои записи многим, включая настоятеля монастыря, отца Назария. Испугался отец Назарий не на шутку по прочтении этой книги, и, посовещавшись со старшей братией, отправил неспокойного монаха в Петербурскому митрополиту Амвросию, в чьем ведении находился Спасо-Преображенский Валаамский монастырь.
Тот же, ознакомившись с новой крамолой, немедленно послал ее в «секретную палату, где совершаются важные секреты и государственные документы», и написал обер-прокурору Святейшего Синода следующее: «Книга от него отобрана и ко мне представлена с найденным в ней листом, писанным русскими литерами, а книга писана языком неизвестным». Скорее всего, Авель зашифровал свой текст, памятуя о судьбе своей по высочайшем прочтении первой книги. И пошла книга по инстанциям и неизбежно достигла императора. По документам того времени стало известно, что ознакомившись с пророчествами валаамского инока, усмотрел император в них дерзновенное предсказание собственной скорой и трагической насильственной кончины; указывался также точный срок смерти императора. И пояснялось также, что смерть ему последует в наказание за то, что не выполнил Павел своего монаршего обещания построить церковь и посвятить ее архистратигу Михаилу. И далее говорилось, что прожить государю осталось столько, сколько букв должно быть в надписи над воротами Михайловского замка, строящегося вместо обещанной церкви.