Пропавшие в Стране Страха - стр. 31
– Вы так Людофоба лечите, – кивнул Вик.
Доктор Страхов оглянулся и воскликнул:
– Кто тебе сказал, что я его лечу? То есть да, лечу, но не от страха! Он должен быть в норме, вот и все!
– А норма – это сколько? Градусов пятьдесят?
– Нет. По моей градации это равно температуре тела. Тридцать шесть и шесть.
– А бывает, наверно, и около нуля?
– Бывает. Это жуткое заболевание. Человек превращается в лед, ничего не чувствует. Он бесстрашен и уязвим. Но хватит теории, сейчас мы будем определять твою температуру.
Страхов не сунул Вику под мышку градусник, он усадил Вика в кресло, похожее на самолетное, привязал ремнями его руки и ноги, что Вику, конечно, не понравилось, а сам сел за компьютер и начал задавать вопросы:
– Боли боишься?
– Само собой.
– Молодец, что не хвастаешь.
Тут Вика что-то укололо в бок, он ойкнул.
– Так, – сказал Страхов. – Коэффициент болевой чувствительности в норме. Это когда ты не ожидал боли. А теперь посмотрим на коэффициент страха при ожидании.
С потолка начало опускаться телескопическое устройство, на конце которого была длинная и острая игла. Она целила Вику в ладонь. Вик невольно дернулся.
– Не беспокойся, все стерильно, – сказал Страхов.
Вик не беспокоился, но было неприятно: игла опускалась медленно, жужжал какой-то механизм.
– Коэффициент страха растет! – удовлетворенно сказал Страхов.
Вик стиснул зубы.
Игла приблизилась.
Еще немного – и…
И она стала подниматься.
– Ну вот, – сказал Страхов. – Коэффициент страха даже при отсутствии укола в три раза выше, чем при неожиданном уколе. Темноты боишься?
– Вообще-то не очень.
– Посмотрим.
И тут же в кабинете стало темно.
То есть кромешно темно – совсем ничего не видно.
И – тихо. Очень тихо.
И так длилось несколько минут. Вик даже начал ерзать в кресле, чтобы слышать хоть какие-то звуки – от самого себя.
Потом – шаги.
– Вы где? – спросил он профессора. – Вы ушли?
Страхов не отвечал.
Вдруг – шипение.
Оно было все ближе.
И еще ближе.
И еще
И вдруг пахнуло в лицо чем-то горячим. Будто огромная змея раскрыла пасть, готовая слопать Вика.
Ерунда, сказал себе мысленно Вик, у змеи не может быть горячего дыхания. Она – холоднокровная. Верней, температуры окружающей среды. Она – пресмыкающееся. А крокодил кто? Кажется, земноводное. И у него, кажется, тоже холодная кровь. А у кого горячая? Кто так может шипеть?
Стараясь, чтобы голос не дрожал, Вик произнес:
– Может, хватит?
– Да, пожалуй.
Вспыхнул свет. Проморгавшись и не сразу привыкнув к яркому освещению, Вик увидел, что Страхов сидит на своем месте и смотрит в монитор.
– Что ж, и это в порядке, – сказал он. – А родителей ты боишься?