Пропавшие в Эдеме - стр. 3
Мор сказала: мы начали в Боливии, а теперь в раздумьях, куда бы поехать дальше. Я сказал, что слышал много рекомендаций о Перу. Она сказала: да. Но в ее голосе сквозило сомнение, как будто она не была уверена, что рекомендации других имеют для нее практическую значимость.
– Сколько у вас времени? – спросил я.
– Полтора месяца.
– Очень завидую.
– Почему? А сколько времени у тебя?
– Максимум две недели, – ответил я, – больше не смогу. Из-за дочки. Меня и так раздирает от тоски по ней. А еще есть работа. На самом деле даже две недели – это слишком.
– Вау, – сказала она, бросила на меня еще один голодный взгляд и положила голову на плечо Ронену, как будто закапываясь туда, – было видно, что это движение она делала уже тысячи раз.
А он все смотрел на тающее мороженое. И молчал.
Потом они вдвоем проводили меня до хостела. Точнее, они хотели добраться до Рынка Ведьм, а это было по дороге.
Я остановился на тротуаре, рядом с открытой входной дверью.
Мор сказала: тут очень красиво. И встала на цыпочки, чтобы увидеть, что там за моим плечом, будто заглядывая за стену запретного города.
Я тоже кое-что подглядел – посмотрел на полоску кожи, которая открылась, когда ее толстовка немного задралась наверх, – и сказал:
– Внутренний двор красивый, комнаты так себе.
А Ронен сказал – это был первый раз, когда он обратился ко мне:
– Ладно, так… мы точно еще встретимся в центре.
Я сказал: да.
И все. Ни объятий, ни поцелуев в щечку, ни любопытных взглядов, ни внезапного поворота кудрявой головы после прощания. Ничто не намекало на то, что случится дальше.
На перекрестке Кабри[5] я повернул направо.
Судя по указателю, до их поселка оставалось пятнадцать километров.
Я подумал, что картонных табличек с нарисованными стрелочками и подписью «на шиву» не бывает. Только «на свадьбу».
И притормозил. Я ехал по автостраде со скоростью всего семьдесят километров в час, как будто пытаясь отсрочить прибытие. Или выиграть время для воспоминаний.
В дверь моего номера в хостеле постучали вскоре после полуночи. Я как раз поговорил по видеосвязи с Лиори – она рассказывала, что вчера на перемене снова была одна, и спросила, не делаю ли я в путешествии чего-нибудь опасного, а я успокоил ее: нет, вовсе нет, – и предложил сыграть в битбокс[6] по телефону; поднес, как всегда, кулак ко рту, чтобы дать основную тему, и мы стали придумывать рифмы к ее имени: Лиор-Лиор, вот какой в тебе задор, в жизни есть всегда простор, ты всем бедам дай отпор, – но не успели мы войти в ритм, трубку взяла Орна и сказала, что они опаздывают в школу, а девочке еще надо причесаться; и тогда мы с Лиори приблизили губы к экрану и громко чмокнулись. Потом я лег в постель, утомленный от усилий изображать ради нее, что мне весело, и подумал: ну а чего ты ожидал, идиот, что в тридцать девять лет ты сможешь путешествовать без забот, как после армии? Взял книжку Сэлинджера – я настоял, чтобы после развода она осталась у меня, – «Выше стропила, плотники» – и стал читать с того места, где остановился прошлой ночью.