Пропавшие - стр. 18

Сказать по правде, Воун был вовсе не дурен собой. На вид лет тридцать, может, тридцать пять. Точно немного моложе Энни. В волосах – преждевременная седина, глаза – голубые, пристально смотрят из-под капюшона дождевика. Самой Энни было тридцать семь. Старовата она для Воуна, но все ведь зависит от обстоятельств, не так ли? В кровати одному становится холодно и одиноко. Давно ли Воун развелся? Давно ли делил постель с женщиной? Все же придется Энни ему подыграть. Она приготовилась запоминать собственные ответы, чтобы не забыть потом свою версию правды.

– Да, я вне системы, – сказала она. – Временно.

– Странно, что в этом доме еще кто-то живет, – сказал Воун. – Обычно, как летом туристы разъедутся, так и в доме пустеет.

Когда Энни заехала в особняк, в июне этого лета, все комнаты, кроме одной, были заняты. После Дня труда постояльцы начали съезжать, и наконец она осталась одна. Правда, потом, недели две назад, объявились женщина по имени Френки и ее четырехлетний сын Итан.

– Планируешь оставаться? – спросил Воун. – Осмелишься перезимовать? На это только храбрецы решаются. Или дураки. Со снегом сразу приходят морозы. Вот тебе совет: перебирайся в городок, жилье там быстро дешевеет. А зима в Мэне покажется тебе бесконечной, даже с горячим радиатором и рабочим водопроводом. Но пока не проведешь зиму здесь, навсегда пришлой останешься. Что вообще привело тебя на Финистерре?

Энни подумала немного и ответила:

– Удача.

Лодку качнуло, и Энни одной рукой схватилась за планширь, другой – за ошейник Минди. Ее окатило студеной морской водой, аж дух перехватило. Энни утерла лицо, ощущая на губах соленый вкус.

– Все нормально? – спросил Воун.

Лето приучило Энни не жаловаться. Поэтому она кивнула и сказала, что можно двигаться дальше.

– У тебя прямо поступь моряка, – заметил Воун.

– Я ничего о лодках не знаю.

– Мне-то не рассказывай.

Он сбавил ход до холостых оборотов и, глянув на горизонт в бинокль, заметил пурпурно-синий бакен с крюком.

– Еще одна остановка, – сказал он, цепляя лесу на лебедку.

Энни тоже всмотрелась в даль, а Минди в это время плотно прижалась к ее ноге. Весь день они доставали из воды только желто-оранжевые буйки, и Энни знала о ловле омаров достаточно, чтобы понять правила: красть чужой улов точно не стоит. Однако ей хватало ума держать рот на замке и не высовываться, даже несмотря на холод в животе или на то, что рубаха-парень, с которым она проработала весь день, внезапно сделался молчаливым и настороженным. Разве у нее был выбор? Она с ним одна в лодке, посреди моря. К тому же в конце дня Воун заплатит ей семьдесят пять баксов и даст пару молодых омаров, а столько она уже несколько месяцев не зарабатывала.