Пропавшая в сети - стр. 28
– Ты где? Прием-прием.
– Извини, не сплю по ночам совсем.
– Я тоже сегодня часа в четыре проснулся, такой кошмар видел, жуть. Сел, набросал пьесу. Страшную, ужас просто. Пошел потом, сжег ее на балконе. Не хочу плохую энергетику в мир нести. Только добро.
– Соседи, наверное, добро оценили?
– Да, я как-то не подумал.
– Мне нужно идти, – увидев через стеклянную дверь часы в холле, опомнилась Лиза. – К Степановне опоздала.
– Блин, к Степановне нельзя опаздывать. Ладно. Беги, давай. После учебы набери меня. – Платон спрятал руки в карманы куртки. – Поговорить надо.
Тяжело вздохнув, Лиза кивнула. Понятно, что за словами «надо поговорить», особенно сказанными парнем пропавшей подруги, да еще с таким странным выражением на лице, ничего хорошего не последует.
Глава 10
– Наталья Степановна, можно? – спросила Лиза, врываясь в семнадцатый репетиторий.
Преподавательница, перекладывавшая вещи со стола в сумку, вздрогнула и подняла голову.
– Нельзя, ты опоздала.
Руки с пухлыми, обманчиво кажущимися совсем не пианистическими пальцами, заторопились. Ежедневник вместе с пудреницей, помадой и горой скрепок полетел в основное отделение.
– Я знаю. Простите, пожалуйста. Но вы же еще не ушли.
– Время вышло, – посмотрела на наручные часы Наталья Степановна.
Лиза вытащила из сумки мобильный и подпрыгнула от радости:
– Вот, еще три минуты. После пятнадцати же засчитывается опоздание, да?
Преподавательница, вытянув не слишком длинную шею, взглянула на экран.
– Ну пожалуйста, я же в первый раз за все четыре курса опоздала. Такого больше не повторится, обещаю.
– Ладно, садись. – Преподавательница кивнула на дальний из двух стоящих в репетитории роялей.
Лиза выхватила из сумки ноты. Распахнула уже закрытую крышку рояля, подняла пюпитр. Листы с нотами рассыпались по нему веером. Плюхнулась на стул. Еще не до конца отогревшиеся пальцы принялись бойко стучать по клавишам. Слишком бойко для этого произведения. Лиза попыталась перевести дыхание, расслабить запястья, но ничего не помогало. Пальцы словно выколачивали звуки из рояля. Только к середине пьесы она поняла, какую ошибку совершила. Детскую, нелепую. До нее здесь занимался кто-то из первокурсников или просто невысокий студент. Конечно, нужно было потратить несколько секунд и отрегулировать высоту стула. Теперь с незафиксированных локтей вес ушел в кончики пальцев. Баха так не сыграть, для него нужна легкость.
Добравшись до самого упрямого, никак не дающегося ей фрагмента, Лиза, как обычно в такие моменты, затаила дыхание. Нельзя, чтобы вдох или выдох поколебал точность движения пальцев. Нагрузка на них оказалась слишком большой. Ничего не вышло. И без того сложный для нее такт прозвучал особенно грубо. Лиза вжала плечи, ожидая… Нет, не удара, конечно. Таким Наталья Степановна не грешила. А лучше бы била. Лиза уже прокручивала в голове обидные комментарии о ее бездарности и нежелании работать над собой, о том, что таким бездельницам не место в профессии, но вместо этого услышала: