Промзона - стр. 52

Самолет проскользил по полосе три километра и замер в сотне метров от ее конца. Весь полет – от момента отказа левого двигателя и до посадки – продолжался полторы минуты.

Бельский открыл колпак и вылез из кабины. Небо, в котором он чуть не остался навсегда, было голубым, как глаза его матери, и воздух вокруг пах жизнью и лесом. От дальней полосы к самолету катились несколько машин, и за ними бежали крошечные фигурки людей.

Двигатели самолета были непоправимы испорчены, по крайней мере правый, остановившийся за несколько секунд до посадки. Хрен с ними, с двигателями. Машина была цела.

У взлетной полосы стояла девушка с коротко стрижеными белокурыми волосами и держала в руках букет васильков. Степан сделал несколько шагов, и девушка шагнула ему навстречу.

– О господи, – сказала девушка, Я… я так испугалась! Ведь было неслышно, как вы летели! То есть обычно… они летят громче…

– А шума никакого не было, – сказал Степан, – я летел бесшумно. Как ангел.

– А если бы самолет взорвался? – спросила девушка.

– О. Даже если бы мой самолет взорвался в воздухе, вряд ли бы я попал на небо.

Он забрал у девушки букет васильков, сунул лицо в цветы и долго их нюхал.

Когда Степан поднял голову, он увидел, что к самолету подъехали несколько машин. Из одной выскочил его правая рука, Кирилл, вместе с Орловым и Ященко, а из другой, к великому изумлению Степана – Извольский. Следующей подлетел «Мерс» с президентской охраной, – лысая резина заставила машину прокатиться при торможении лишний десяток метров. Из «Мерса» выскочил начальник президентской охраны. От возмущения он ничего не мог сказать, только крякал. Кирилл с пацанами кинулся к Степану, а Извольский – к девушке.

– Майя, – сказал Извольский, – ты не…

– Все в порядке.

Извольский сгреб девушку подмышку и повернулся к Степану.

– Девушка не пострадала, – сказал Степан, – а мне ты ничего не хочешь сказать?

– Я – ничего, – ответил Извольский, – но главком ВВС велел тебе передать: «Скажите Бельскому, что для уголовника он летает неплохо, но машина у него – дерьмо».

Джип Извольского уже давно уехал вдаль по рулежке, а Степан все стоял и глядел то на самолет, то на укатившийся джип. Руки его бессознательно теребили букет из васильков.

Извольский улетел в Москву вместе с президентом и полпредом, а Денис задержался в области на день; большую часть времени он провел в Павлогорске с Самариным.

Дело об убийстве Панасоника рассыпалось на глазах. Картина складывалась очевидная: Панасоника приперли к стенке. Ему перекрыли кислород, у него конфисковали партию дури, забрали склад и отсудили дом; и, помимо всего прочего, за пропавший героин Панасоник еще оказался должен Мансуру.