Пролитая вода - стр. 22
– Бегите в дом, а то промокнете.
Отец легонько подтолкнул Тенишева, и они пошли не спеша, оглядываясь назад. Отец еще высвечивал копну фонариком, проверяя, надежно ли укрыли.
Постояли под навесом, ожидая отца.
– Вот, событие, – проговорил Даня.
– Почему бы и нет, – ответил Тенишев.
Он был раздражен, что не успевает из-за Даниного присутствия порадоваться этому дождю, и странным образом, одним лишь произнесенным Даней словом, возвращается внутрь себя, как в скорлупу, которая, как казалось несколько минут назад, развалилась вместе с прогремевшим громом и первыми каплями дождя.
Уже несколько вечеров, из-за духоты, накапливалось само бессмысленное время, и смысл любого сказанного слова становился нелепым.
Варюсь здесь в собственном соку, часто думал Тенишев.
Наверное, и у Дани было такое же состояние.
Подошел отец, в темноте отряхнул мокрую накидку.
– А, вы здесь, радуетесь дождику. Хоть воздух немного освежится к завтрашнему.
– Пап, а что, может, по стаканчику снотворного? – предложил Тенишев.
– Да поздно уже.
– А мы у меня, в предбаннике.
– Ну давай, только вы не увлекайтесь.
Это было красное вино. Выпили понемногу, закусили белым хлебом и ожидали, что еще скажет отец.
– В Германии, когда я молодой был, каждый вечер по несколько стаканов пил. До сих пор вкус помню. Только то вино было белым. – Отец глянул на Тенишева. – Ну что, отдыхать давайте, под дождь хорошо спится.
Отец с Даней ушли в дом. Тенишев слушал, как растворяются в шуме дождя их шаги, и думал, что этот вечер будет вспоминаться в будущей жизни.
Он смотрел, как по прожилкам неоструганных досок стола растекаются пролитые капли вина, и представлял, как будет выглядеть этот рисунок через много лет.
Эта ночь продлила себя, прорвавшись дождем, в будущее, и Тенишев знал, что будет вспоминать ее по отдельным мгновениям: по странной интонации «вот – событие», по взметнувшемуся над головой в темноте брезенту, по взгляду отца и по этим расходящимся, как на промокашке, каплям вина.
В эту ночь во сне Тенишев без конца читал какую-то книгу, текст был отчетливым и ясным по смыслу, но утром медленно и неуловимо все растаяло перед глазами, еще закрытыми.
Тенишев замечал, что у себя дома, в деревне, не может говорить с Даней так, как раньше. Тот много читал и при разговоре подолгу мог размышлять, как будто объяснял сам себе прочитанное. Как раз было время «Бесов», «Братьев Карамазовых» – целыми днями Даня ходил с серыми томами этих книг. Тенишев почти всегда молчал и ловил себя на том, что украдкой оглядывается, будто боится, что кто-то увидит его за странным занятием – разговором о книгах. Будто сам дом в своих пределах не разрешал Тенишеву стать другим, непривычным для него.