Пролетариат - стр. 11
– Ты чё, охуел?! Так набухался, что уже похуй – мужик или баба! Или ты этот?..
Узбек был покрепче своего соседа, поэтому тот даже в ярости побоялся сказать вслух слово, так и застывшее у него на языке. Узбек, поднявшись, сам пытался понять, что происходит.
– Ты же уехал вроде. Какого хуя ты тут делаешь?
– Вернулся вот, я вообще-то тут живу!
– Да ты хуйню-то не неси, – наконец собрался с мыслями Узбек, – ну перепутал кровати. Нужен ты мне, ещё хуй об тебя марать.
Узбек отошёл к своей кровати и, глянув на соседа, залез под покрывало.
– Выключи ты свет, ебать, и ложись. Не буду я к тебе приставать, придурок.
Когда сосед выключил свет и вернулся к кровати, Узбек, подавив смешок, сказал:
– Разве что чуть-чуть.
– Пошёл на хуй! – завопил сосед и выскочил из комнаты.
Неизвестно, где он был всю ночь, но когда, ближе к полудню, Узбек проснулся, ни соседа, ни его вещей в комнате уже не было.
IV
Кузя был заместителем начальника цеха почти два десятка лет. И кто бы ни был при нем начальником, все знали – все вопросы решает он, Кузя. О повышении или об отпуске, об отгуле или о подмене, по любому поводу шли к нему. Как он скажет, так и будет. А говорил он обычно тихо, вкрадчиво и один раз. И этого было более чем достаточно, и человек уже шёл, да какой там шёл, бежал выполнять. Нельзя сказать, любили ли Кузю подчинённые или уважали, но точно испытывали трепет, когда он звонил и просил кого-то зайти в свой кабинет. И вот, этот человек, Кузя, человек, который навёл в цехе идеальный порядок, пожалуй, впервые, не знал, что ему делать и какие слова подобрать в предстоящем разговоре. Он сидел за своим столом и думал о том, что собирался сказать, но никак не мог сформулировать свою мысль. В дверь постучали.
– Войдите, – сказал он и даже как будто заволновался.
Дверь открылась. Заглянула женщина средних лет:
– Можно?
– Да, да, – сказал Кузя и жестом указал ей на стул.
Она вошла. Среднего роста, без особых примет, лет чуть за тридцать, короткая стрижка под мальчика и деланно жёсткое выражение лица подростка. Женщина прошла и села у стола, напротив Кузи. Кузя сидел положив руки на стол и смотрел на женщину, не зная, как начать разговор. Наконец он собрался с мыслями:
– Антонина, я, честно говоря, не знаю даже, как начинать этот разговор… Впервые такое у меня за всю мою жизнь… В общем, жалуются на тебя коллеги…
Антонина сидела молча и смотрела вроде бы на Кузю, но как будто сквозь него.
– Жалуются, в общем, на тебя коллеги… Говорят, что ты к ним… Я даже не знаю, как тут сказать… В общем, что ты к ним пристаёшь.