Прокурор жарит гуся - стр. 5
Около газетного киоска стояла простая деревянная скамья, на одном конце которой сидел мужчина, увлеченный чтением детективного романа. В нескольких футах от него на полу лежала дорожная сумка. Над ней на скамье стояла еще одна сумка и плетенная из прутьев колыбелька с закрытым верхом.
Селби наклонился, заглянул в колыбельку, затем поднял глаза на Брэндона и кивнул.
Шериф сдвинул на затылок свое сомбреро, покрытое пятнами высохшего пота.
– Будь я проклят! – Это было все, что он смог произнести.
Селби подошел к газетному киоску. Очень яркая блондинка с большими голубыми кукольными глазами приветливо сказала:
– Доброе утро. Чем я могу вам помочь?
– Ребенок. – Селби кивнул в сторону колыбельки. – Давно он здесь?
– Что вы, мистер! Откуда мне знать?
– Вы обратили на него внимание?
– Да, я заметила корзинку минут десять-пятнадцать тому назад.
Мужчина, читавший детектив, глубоко вздохнул, захлопнул книгу, взглянул на часы и направился к выходу.
– Погодите, минуточку, приятель, – остановил его шериф.
– Это вы мне? – осведомился тот.
– Вам, вам. Вы здесь давно?
– Со времени прибытия автобуса из Лос-Анджелеса. А в чем вообще дело?
– Когда вы прибыли, был ли здесь вот этот ребенок?
Мужчина задумчиво произнес:
– Нет. Здесь была какая-то женщина. Впрочем, подождите… Да, правильно. Эта корзина уже стояла. – И извиняющимся тоном закончил: – Я так увлекся романом, что решил добить его, прежде чем начинать деловой день.
– Вы не заметили случайно, когда ушла эта женщина?
– Нет.
Брэндон повысил голос и обратился к присутствующим на станции:
– Минуточку внимания все! Внимание сюда!
Люди замерли, глядя на костистого, обожженного солнцем человека.
– Я – шериф и пытаюсь найти мать вот этого ребенка. Кто-нибудь знает, где она?
Воцарилось молчание, все вопросительно смотрели друг на друга, затем один или два человека на цыпочках подошли к колыбели и, вытянув шеи, заглянули в нее. Какое-то время стояла тишина, потом вдруг разом все заговорили, обращаясь при этом не к шерифу, а друг к другу.
Одна из трех женщин, тех, которых можно было принять за сестер, – самая толстая из них, – сняла руки с колен и сказала ровным, лишенным всяких эмоций голосом:
– Я видела ее.
– Давно? – спросил Брэндон.
– Минут десять, может быть, пятнадцать тому назад.
– Она уходила?
– Нет, входила.
– Через какие двери она вошла, со стороны автобусов или?..
– Нет, через дверь на улицу.
– Не могли бы вы описать ее внешность?
– Не старая. Не знаю. Наверное, лет двадцать пять… Ты заметила ее, Хейзель?
Тощая сестра отрицательно покачала головой. Третья женщина сидела неподвижно и молча. Самая разговорчивая из троих продолжала: