Проклятый ректор - стр. 30
– Нет, подожди, нам интересно, что там, – усмехнулся первый парень, разворачивая одно из писем, а потом принялся читать его вслух: – Дорогая Д! Это была чудесная ночь… О, как интересно… Я думаю о тебе весь день и мечтаю снова прикоснуться к твоим губам. Твой А. – Он поднял на меня насмешливый взгляд и поинтересовался: – Почему «Д»? Это у вас какая-то игра? Прозвище? Кому ты так хорошо сделала ночью, что он думал о тебе весь день? А мне так сделаешь?
Я резко метнулась к нему, пытаясь выхватить письма, но он проворно сделал шаг назад и бросил первую записку на пол. Я поспешно призвала ее, но парень уже вытаскивал вторую, собираясь зачитать вслух и ее. И хотя эти записки не были адресованы мне, я испытывала странную смесь стыда и злости. Оба чувства были так сильны, что хотелось швырнуть в однокурсника каким-нибудь боевым заклятием, чтобы вырубить его. Я никогда не обучалась им специально, но несколько знала. Однако применение таких заклятий против соучеников наказывалось и в Орте. Я полагала, что здесь меня за это тоже по головке не погладят.
Парень продолжал медленно отступать назад, увеличивая расстояние между нами, пока доставал и раскладывал следующую записку, и решение родилось в моей голове молниеносно, я даже не успела его как следует обдумать.
Я направила магический поток, развязывая шнурки на его ботинках и связывая их между собой. Не успев прочитать очередное «дорогая Д», парень запнулся и повалился назад, нелепо взмахнув руками и выронив письма, которые я тут же призвала к себе.
Моргенштерн и ее подруги рассмеялись. Даже приятели парня расхохотались, а я, пользуясь тем, что они все отвлеклись, призвала к себе сумку и засунула все бумажки туда. Это можно было бы считать маленькой победой, но назревала другая проблема: мой разъяренный оппонент уже поднялся на ноги и перезавязал шнурки аналогичным заклятием. Судя по степени красноты его лица, он собирался убить меня на месте.
– Фермерская дрянь, – прорычал он, шагая ко мне, но в этот момент со стороны входа раздался грозный оклик:
– Дорн, оставь ее в покое!
Парень по имени Дорн замер и обернулся на Алека, который уверенно шел ко мне. Злость его только распалилась, но он сделал шаг назад.
– Что значит «Д» я так и не понимаю, но, кажется, стало ясно, кто такой «А», – выплюнул он, презрительно скривившись.
Алек, конечно, ничего не понял, но подошел ко мне, ободряюще улыбнулся, а потом снова посмотрел на Дорна.
– Шли бы вы, – миролюбиво предложил он.
– Как скажешь, Прайм, – сдался Дорн, но при этом бросил на меня такой взгляд, что я поняла: с этого дня в Лексе один человек уже не презирает меня, а искренне ненавидит.