Проклятый лес - стр. 25
«К черту!» – решила я и вошла.
В кабинете пахло табаком и кожей. Господин Холд сидел на темно-зеленом диване в углу комнаты и задумчиво вертел в руках бокал со льдом и чем-то бурым на дне.
– Ты очень напугала меня сегодня, девочка, – заметил мужчина и рукой указал мне на кресло напротив. – Садись, – приказал он, и я послушалась.
Присела на краешек, отмечая гладкость дорогой кожи под рукой, бросила взгляд на зеркальную дверцу, вероятно, бара и на отражение теперь уже пустого коридора в ней.
А затем прямо посмотрела на господина Николаса.
– Спрашивай, – небрежно разрешил он и сделал глоток.
– Зачем вы удочерили меня? – не стала я разводить политесов.
Холд недовольно поморщился.
– Алиана, – укоризненно покачал он головой, – не заставляй меня разочаровываться в вашем пансионе. Говорить прямо – немыслимо при императорском дворе.
– Я никогда не мечтала о дворцовой жизни, – упрямо ответила я.
– До весны ты как раз успеешь пересмотреть свои желания.
– И даже то, что Бонкам запрещено являться ко двору, не станет мне помехой?
– Не только ко двору, но и покидать Эдинбург, – поправил меня Холд. – Но это и есть ответ на твой первый вопрос, – усмехнулся мужчина. – Ведь ты больше не Бонк, тебя это не касается.
Наверное, я слишком устала, перенервничала и была чересчур возбуждена, потому что не смогла сдержать сарказма.
– Да вы моя крестная фея! – зло процедила я. – Осталось получить хрустальные туфельки и бежать на свидание с принцем. Жаль только, в полночь карета превратится в тыкву! – резко поднялась с кресла.
Полы халата распахнулись, открывая ноги.
– Сядь, – тихо сказал маршал, и что-то в его голосе заставило меня беспрекословно выполнить приказ. – Твои родители, Алиана, просили забрать тебя еще в мой первый приезд в Эдинбург. Тогда я решил, что отрывать маленького ребенка от семьи было бы слишком жестоко, но теперь жалею об этой уступке собственной совести. Вы похожи на норовистую кобылку, – взгляд его коснулся моих коленей, – пусть и весьма симпатичную.
Я ничуть не оскорбилась, но нервно поправила халат, хоть этого и не требовалось – все было прикрыто.
Зачем родителям было отдавать меня? Даже если бы мама вдруг захотела для меня жизни вне леса, с чего бы второму лицу государства брать на воспитание дочь фактически имперских изгнанников?
Напрягла память, вспоминая редких гостей крепости. Неужели я могла не запомнить Холда-старшего? Когда Лиззи представила меня отцу, я еще несколько дней ходила под впечатлением, оглядываясь по сторонам в страхе случайно встретить его в огромном поместье.