Проклятое золото - стр. 3
Шеф фыркнул с неудовольствием, выпятив толстые лоснящиеся губы.
– Лариса не знает ни слова по-французски, – буркнул он. – Это невозможно. В ресторан группу поведёшь ты – и точка. Я тебя никуда не отпускаю.
– Миленький Аркадий Петрович, – девушка молитвенно сложила руки, – умоляю вас! Если я не приеду, моя мама может умереть. Я боюсь, что она потеряет сознание и не откроет врачам!
На холёном лице шефа читалось полное равнодушие. Жирные щёки тряслись, как студень. Гале захотелось ударить его чем-нибудь тяжёлым.
– Я всё равно уеду, – твёрдо сказала она.
Толстые губы издали звук, похожий на выстрел.
– Если ты сейчас покинешь группу, завтра приходи и пиши заявление по собственному, – процедил он. Галя пожала плечами:
– Я так и сделаю.
Кивнув ничего не понимавшим французам, она перекинула сумку через плечо и помчалась к стоянке такси. Хозяин небольшого серебристого «форда», явно кавказской национальности, с профилем попугая и чёрными жгучими глазами навыкате, сразу устремился к ней:
– Куда, красавица? Домчу быстрее оленя.
В голове у Гали юлой закрутилась дурацкая мысль: почему быстрее оленя? Неужели машина едет медленнее? Нужно посмотреть в Интернете скорость этого грациозного северного животного. Тьфу! Она с негодованием отогнала глупость, так некстати заполнившую мозги. Наверное, это защитная реакция. Думать о чём угодно, только не о плохом.
– На Пушкина, – объявила кавказцу девушка, даже не поинтересовавшись, за сколько рубликов житель гор домчит её до дома. Он сам добавил как-то доброжелательно, словно догадавшись, что у неё беда.
– Не бойся, ценой довольна останешься.
Она и не боялась, хотя знала: если сейчас потратится на такси, неделю придётся ездить на троллейбусе и вставать с петухами. Кавказец заботливо приоткрыл дверь, усаживая её на пассажирское сиденье:
– Куда, ты сказала? К самому подъезду доставлю такую кралю.
Он причмокнул толстыми красными, как спелые вишни, губами, над которыми, как редкий лес, курчавились усы. Галя повторила адрес, и «форд» сорвался с места Таксист не обманул: довёз довольно быстро, но девушке казалось, что прошла целая вечность. Она не слышала, какую цену он назвал, лишь лихорадочно сунула в широкую ладонь несколько скомканных сторублёвок, что-то пробормотала и, войдя в подъезд, стала подниматься по лестнице. Ноги подкашивались, в горле пересохло. Волнение отпустило лишь тогда, когда Галя увидела запертую дверь. Молнией пронеслась мысль, что мама не вызывала скорую, а значит, ей не так уж и плохо. Девушка не стала нажимать старую потрескавшуюся кнопку звонка, дребезжавшего так, что звенело в ушах, хотя всегда любила, когда матушка открывала ей. Достав ключ, она еле попала в замочную скважину. В квартире, давно не знавшей ремонта, царила тишина, мёртвая, напряжённая.