Проклятое золото - стр. 18
– Ладно, я зайду позже, – ответил он и повернулся к Герману. – Как поживаешь, дружище? Женат? Обременён детьми? Квартира, машина, дача?
– Холост, – коротко отозвался врач и подтолкнул Галю к выходу. – Пойдёмте. Пока она в реанимации.
Ноги девушки снова сделались ватными от страха. Увидеть маму умирающей было выше её сил, однако она храбро шагнула в палату, когда Герман распахнул перед ней дверь.
– Доченька! – донёсся слабый голос, и в ворохе белоснежных простыней Галина разглядела лицо матери, озарённое радостной улыбкой. – Доченька пришла!
Она посмотрела на Германа, и тот приложил руку к груди:
– Ухожу, ухожу, только, умоляю, недолго.
Галя присела на стул возле койки.
– Мамочка, как ты?
– Лучше, слава Богу, – голос Елены Васильевны был на удивление бодрым. – Уже не задыхаюсь, значит, иду на поправку.
– Да, доктор сказал, что ты поправишься, – бросив эту фразу, Галя подумала о том, что она прозвучала неубедительно.
Мать вздохнула.
– Ты так и не научилась врать, вся в меня, – она подавила улыбку. – Доченька, мы с тобой взрослые люди, и поэтому давай поговорим как взрослые. Я прекрасно знаю, что мне осталось недолго.
– Мамочка, что ты такое говоришь? – девушка в бессилии развела руками. – Ну давай пригласим Германа Борисовича, пусть он тебе скажет…
– Никто в нашей семье не доживал до пятидесяти пяти, – произнесла Елена Васильевна. – А всё из-за проклятого перстня. Дочка, обещай продать его завтра же – сегодня все магазины уже, наверное, закрыты.
Галя открыла рот. Чёрные сросшиеся на переносице брови удивлённо приподнялись:
– Какой перстень? – спросила она, заикаясь. – Ты мне раньше не рассказывала.
– Этот старинный перстень я нашла на остановке автобуса, – продолжала Елена Васильевна. – Нашла и указала на него твоей бабушке. Лучше бы я этого не делала, потому что с него начались все наши несчастья. Дед, бабушка, твой отец… – она снова стала задыхаться. Лоб покрылся потом. – Доченька, позови врача, мне плохо. Перстень лежит в деревянной шкатулке, где бабушка хранила серебряные ложки.
Она упала на подушку, а Галя опрометью бросилась в коридор. Герман, словно предчувствуя такой исход разговора, стоял возле двери. Увидев бескровное лицо девушки, он всё понял и крикнул медсестре:
– В палату, живо!
Галя опустилась на жёсткий стул в коридоре. Она не заметила, как к ней подошел Слава и взял её холодную руку.
– Герман всегда творил чудеса, – он попытался утешить бывшую жену. – И в этот раз вытащит мать, вот увидишь.
Девушка ничего не ответила, пытаясь вспомнить какие-нибудь известные ей молитвы, но в голову, как назло, лезла всякая чепуха. Наверное, сработала защитная реакция организма. Только от чего разум старался её защитить? От смерти близкого человека? Что же там делает Герман? Почему так долго?