Проклятие темных вод - стр. 38
– Скажи, чего желаешь. Я принесу все.
Помедлив, он откидывает голову на подушки:
– Я бы покурил. В кармане куртки есть немного «травки».
– Принесу.
– И руки… они же связаны! Мне надо в туалет, Соня! Как мне писать-то? Или какать. Развяжи меня!
Я смотрю на парня, распростертого на железной кровати. Больная перевязанная нога свисает с края. С такой лодыжкой ему не уйти.
– Хорошо, я сниму эти дурацкие шарфы, только пообещай не вытворять такого, как вчера.
– Нет-нет. Обещаю. – Он говорит так, словно устал от игры, но знает, что продолжать ее – в его интересах.
Мы улыбаемся друг другу, и я начинаю развязывать неторопливо, то и дело поглядывая на пленника. Провожу большим пальцем по красным рубцам от узлов:
– Тебе ведь не больно? Я совсем не хотела этого.
– Нет. – Парень трясет руками, когда я убираю шарфы. – Все в порядке. Так лучше. Спасибо.
– Хорошо. Итак, я скоро вернусь. С «травкой» и круассанами. А еще с Саймоном.
В утренней суматохе спешу по аллее к магазинам. Свежий весенний ветерок морщит реку легкой рябью, и катера, снующие туда-сюда, прибавляют скорость, чтобы преодолеть неспокойные участки. Студенты в шарфах и капюшонах собираются группками в университетских садах, детишки топают в школу. Люди спешат к причалу, чтобы поспеть на речной трамвайчик в город. Все куда-то бегут. А я иду в «Родос» покупать круассаны для себя, Джеза и Саймона, который придет позже. Можно взять и их изумительных панини – мальчику на обед. К тому времени он проголодается. Раз уж иду туда, угощу малыша их шоколадным кексиком. Кит частенько говорит, что в этом магазине невозможно взять что-то одно, каким бы стойким ты ни был. Она часто уговаривала меня купить ей пирожное «Принцесса», облитое марципаном, и ела его по слоям, вылизывая кремовую начинку между ними.
У меня сегодня весенняя походка. Так говорит Майкл, когда я прохожу мимо. Он работает в «Анкоре» и подметает мостовую.
– Вы прямо светитесь, Соня, – приветствует он меня.
Я машу ему в ответ и буквально лечу в город. Перебегаю дорогу и останавливаюсь, едва поравнявшись с газетными киосками.
Со стойки, где выставлены местные газеты, прямо на меня смотрит красивое лицо. Его лицо. Что он делает на первой полосе? Улыбается кому-то справа, застигнутый врасплох, с полуоткрытым ртом, будто вдруг заметил кого-то очень близкого. Кого же? Вглядываюсь в подпись под снимком: «Джез Мафуд, исчез в пятницу».
Покупаю газету и спешу устроиться на ступенях напротив «Катти Сарк», накрытой белым саваном с тех пор, как там все сгорело. Начинаю читать. Ветер то и дело шевелит уголки страниц, приходится шлепать по ним, возвращая на место. Хлопают белые покровы «Катти Сарк», синий временный забор качается и скрипит. Ветер отвлекает. Я не сразу понимаю смысл прочитанного.