Проклятие старой усадьбы - стр. 4
***
В стародавние времена принадлежала усадьба помещику Заморову. Обманул он Захара, провел. С тех пор в Заморовской усадьбе надолго никто не задерживался, и дом приносил своим хозяевам одни лишь несчастья.
Владелец нашего села и душ, помещик Заморов, ещё юношей был неприглядным с виду, прыщавым и неказистым. Не смотря на богатые владения, полученные в наследство от батюшки, никто из желанных ему барышень, даже под угрозой лишения приданного, не хотели выходить за него. Оттого и женился Заморов поздно. Его женой стала сиротка – дочь разорившегося соседа. Девушка редкой красоты была выдана за помещика насильно, тёткой своей, в возрасте пятнадцать лет.
Заморовской женой суждено ей было быть недолго, и в этом многие видели руку божью, а не крест. Анна родила помещику дочь и скончалась от сепсиса уже через две недели после родин.
Заморов слыл среди крепостных той ещё тварью, но в дочери своей он души не чаял. Всё у неё было, пони с попонами, наряды и целая армия нянек и мамок!
Росла она капризной и упрямой. Последние пять лет с ней так и вообще сладу не было. Правду говорят, что у семи нянек – дитя без глаза. Так получилось и с Настей, помещичьей дочкой.
В субботу Прасковья заболела, а вторая нянька после обеда потихоньку сбежала, торопясь на базар. Мария, крутившая роман с кузнецом Бориской, тихо посапывала на сеновале, а Серафима помогала мужу принимать роды у кобылы.
Последняя из них, Авдотья, повитухой была, принимала на селе роды человеческие. И как раз в этот момент, когда все няньки поразбежались, с другого конца села примчалась тётя Дуня – у дочери её воды отошли ещё с утра, а она до сих пор не разродилась, похоже, дело плохо – ребенок лежит попой вперед.
Глянула Авдотья на Заморовскую дочку Настасью и призадумалась: «Как быть? Остаться с великовозрастной детиночкой или бросить её, да бежать через всю деревню с Дуней? А нужно сказать, что Настя уже взросленькая была – четырнадцать годков стукнуло и держать подле неё семь нянек уже давно всем казалось излишним.
Сейчас помещик Заморов не боялся, что дитя съест мухомор или утопнет в ванночке, а боялся, что в город сбежит к тётке и будет по балам таскаться, да деньги отцовские на наряды транжирить. А коли соблазнится ею офицеришка какой – пойдёт девка по рукам… Вот и держал рядом женщин для пригляду.
Но Настёне той палец в рот не клади, коли не в городе, так здесь – везде найдёт чем развлечься, когда в одном месте зудит. Надев платок, она подбоченилась, показывая, что с Авдотьей на тот конец села пойдет. Там на лугах молодой пастух, Захар, коров на выпасе стережет, а как на неё смотрит – все девчонки от зависти киснут. Они ей, помещичьей дочке – не ровня! Захар как не день, так под окном у неё толкётся. То цветов полевых нарвет, то яблок в подоле рубахи… Насте нравилось, как он проявлял свои чувства, словно преданный пёс. Когда нужно бричку подгонит, когда письмецо на почтовую станцию снесёт, а то и одиночество скрасит.