Проклятие Старого города. Легенда о многопалых - стр. 12

Ловко подхватив кружки, она исчезла за дверью.

– У тебя чудесная сестра, Дэвид, – улыбнулась Злата. – Я не сомневаюсь, что мы подружимся.

– А вот мне ооочень интересно, кому она несла вторую кружку с чаем, – задумчиво протянула Алина. – Она ведь ни словом не обмолвилась, что путешествует не одна.

– Ой, Морозова, вечно ты все усложняешь! – досадливо отмахнулась Карина. – Может, соседка ее попросила и ей налить, раз она уже пошла за кипятком.

– Возможно, – пожала плечами Алина. – Но я считаю, что лучше перебдеть, чем недобдеть. Всегда надо быть в боевой готовности, мало ли что…

– Вот еще, Валькирия нашлась, – заржала Карина. – Злата, пошли и нам кипяточку принесем, я бы не отказалась от кофе.

– А я – от пирогов Златиной бабушки, – в дверях нарисовался Миша Доставский. – И тут даже оборотнем быть не надо: их потрясающий запах слышно на весь вагон.

– Ну что ж, давайте перекусим, ехать еще пару часов, – Злата поднялась со своей полки, пропуская Мишу ближе к столику. – Алина, доставай припасы, у родителей есть свои, поэтому почаевничаем сами.

– И покофеевничаем, – согласно закивал головой Миша. Говорить внятно он в данный момент не мог, потому что рот его был набит пирогом, а второй кусок он держал в руке, которой в то же время призывно махал Дэвиду. – Садись, налетай, пока девочки принесут кипяток, вечность пройдет.

– Ну, Доставский, ты и зануда! – отреагировала Алина. – И что я, идиотка, в тебе нашла?

– Ум, харизму и совершенно незлобивый характер, – не смутился Миша. – А мне нравится твоя самокритичность!

– Пошли, сейчас здесь начнется битва при Ватерлоо, – Злата сгребла все кружки в кучу и вытолкала раскрывшую рот и приготовившуюся слушать словесную перепалку Карину из купе.

Кресновец внешне был все тот же, что и полгода назад: уютные кафе, яркие витрины и неторопливо фланирующие жители. Снега на дорогах и тротуарах почти не было, и о Новогодних праздниках напоминали только наряженные ели и гирлянды на фасадах домов. Пока все разместились в огромном доме Каменецких, наступил вечер, и ни о каких дальнейших изысканиях не могло быть и речи. Дэвид вернулся позже всех – он провожал до дома отчаянно сопротивляющуюся Викторию. Ночь, как всегда в этом городе, обрушилась так внезапно, как будто придавила темнотой и пугающей тишиной.

– Ни за что не засну, – подумала Злата и тут же уснула. Через мгновение она уже была в каком-то странном месте: огромная темная пещера с покатым сводом и потрескавшимися стенами, на которых виднелись еле различимые надписи. Девушка некоторое время постояла в недоумении, а потом медленно двинулась вперед – оттуда шел неяркий синеватый свет. Каменистый пол под ногами был неровным, и Злате приходилось иногда хвататься за стены, чтобы не упасть. Как ни странно, она четко осознавала, что все это происходит во сне, и совершенно не боялась и не задавалась никакими вопросами. Где-то там, в глубине пещеры, ее должен был ждать Дэвид – ведь только он мог приглашать ее в свои сны, когда хотел показать что-то, о чем нельзя было говорить вслух. Свет приближался, а вместе с ним голоса – Злата остановилась и прислушалась – в глубине кто-то разговаривал. В полном недоумении, но все еще так же бесстрашно девушка двинулась дальше, но уже помедленнее, пытаясь разобрать, о чем говорили обитатели пещеры. Пение! Да, точно! Находящиеся в пещере люди не говорили, а пели – медленно, протяжно, на незнакомом языке. Дойдя до сводчатого входа в пещеру поменьше, Злата остановилась и осторожно выглянула из-за осколка каменной плиты. В пещере по периметру горели костры, но почему-то не желто-красным, а синеватым пламенем, совершенно не давая дыма. В центре располагался большой краеугольный камень.