Проклятие с шипами - стр. 19
Арчибальд хмыкнул и, дернув плечом, несколько демонстративно поправил воротник пальто.
– Я промолчу, пожалуй. Они не хотели сюда ехать – вряд ли захотят и задержаться.
– Тогда не будем терять времени, – Шон Рэдзеро, сидящий за рулем, быстро улыбнулся в зеркальце заднего вида, сворачивая на нужную улицу, – Как и оттягивать то, ради чего, собственно, мы были вынуждены позвать вас. Увы, человек, которому требуется помощь… не совсем чужой для меня. Он старый знакомый моей бабушки, помочь ему просила меня она, и я надеюсь, что кровь тирваса и в самом деле…
– Чудесно! – Доминик, не выдержав, перебил парня, негодующе всплескивая руками, – Слушайте, скажите сразу, сколько человек знает о том, кто я такой и на что может быть способна моя кровь? Черт возьми… – он гневно выдохнул и, не дожидаясь ответа, раздраженно мотнул головой, – Клянусь, Альфа, знай я, что ты растреплешь всем кругом обо мне, не стал бы спасать тебя и твой длинный язык!
– Полегче на поворотах, Ник, – Арчибальд, совершенно не предрасположенный к ведению хоть сколько-нибудь мирного разговора с Конте-старшим, немного приподнял подбородок, – Убить тебя я не могу, но и сносить оскорблений не намерен. Тем более, что твои обвинения беспочвенны – единственным человеком, которому я рассказал о тебе, был Кевин. Он уж…
– Но мы умеем хранить тайны! – Хилхэнд, мигом встрепенувшись, немного нахмурился, – И, честное слово, мистер Конте, мы никому не собираемся рассказывать о вас… ваша тайна, как говорят, умрет с нами.
Мужчина тяжело вздохнул и, откинув голову на спинку кресла, быстро улыбнулся, устало закрывая глаза.
– Зовите меня Доминик. Иначе, боюсь, вы будете часто путать нас с братом… Ладно, выбора у меня все равно нет – я могу лишь надеяться на вашу искренность. Далеко нам еще?…
Ехать оставалось недолго. Шон Рэдзеро, человек, привыкший к скорости и порою даже несколько увлекающийся ею, твердой рукой вел машину вперед, приближая ее к нужной больнице, приближаясь к их общей цели.
Доминик тихо тосковал рядом с братом, сумрачно размышляя о непростой судьбе тирваса, обязанного спасать человеческие жизни повсеместно, и прикидывал, с кем бы можно было обсудить этот вопрос более подробно. По всему выходило, что знакомых, могущих что-то подсказать и посоветовать ему, у мужчины не имелось, поскольку Конрад Трейсман, врач, который некогда с подачи Карла и открыл его как тирваса[4], был сейчас далеко, а иных вариантов не наблюдалось.
Ричард, да и Карл, совершенно недовольные как путешествием, так и компанией, – капитану полиции в принципе было неприятно общество преступников, а Еж подспудно ощущал в Дикторе конкурента, – молча ждали окончания пути, глядя каждый в свое окно, и беседы предпочитали избегать.