Проклятие Мафусаила - стр. 27

Профессор долго шарил по карманам, прежде чем нашел флакон с нитроглицерином. Он опрокинул в рот несколько крошечных таблеток и разжевал.

– Ну что, коллега, есть версии, какого хрена у нас тут делается? – спросил его Шеф.

– Случайный выход исключен. В этом я не сомневаюсь.

– И что это может значить?

– Могу только предполагать, – Профессор достал носовой платок и шумно высморкался. – Руку даю на отсечение, что этот молодчик принял перед погружением антидот, нейтрализующий действие тоназина. Спрашивается, откуда он о нем узнал, если никто кроме нас вообще не слышал о тоназине? Выходит, кто-то получил доступ к нашим материалам в Институте мозга.

– Мне казалось, мы там все зачистили.

Профессор снова спрятал нос в платок и что-то промычал. Арчи показалось, что дядя готов броситься на старика, но тот взял себя в руки.

– Ладно, чего уж теперь выяснять. Что он успел рассказать? – Шеф кивнул в сторону мертвеца.

– Что-то про тайную операцию. Похоже на бред.

– Ты уверен, что бред? Какая у него была программа погружения?

– Он – секретный агент. Внедряется в преступную группу и все такое, – подал голос Арчи.

– Думаете, у него помутился рассудок после выхода?

– Конечно! По-другому просто не бывает, ты же знаешь, – Профессор откинулся на спинку кресла и несколько раз откашлялся, прижимая руку к груди. – Но одно вполне могло наложиться на другое. Как там говорят? Если ты параноик, это еще не значит, что за тобой никто не следит.

Шеф повернулся к Арчи.

– Жандармы приняли тебя далеко отсюда?

– Сразу за Ланским шоссе.

На несколько секунд в операторской воцарилась напряженная тишина, которую изредка нарушали капли крови, срываясь с края пульта на пол.

– Все это скверно пахнет, коллеги. Полагаться на авось мы не можем, поэтому придется исходить из худшего сценария. Если мы действительно под колпаком, счет идет на минуты. Раз мы тут с вами лясы точим, видимо, этот чудик все-таки не успел сообщить о местонахождении лаборатории. Но рано или поздно они сюда доберутся. Уж не сомневайтесь.

– Что же делать? – Арчи очень хотелось присесть, потому что колени предательски дрожали.

– Мы будем сматываться, Арчи.

В глазах дяди он заметил отчаянную решимость, которая пугала не меньше, чем мертвое тело, под которым расползлась черная поблескивающая лужа. Нелегко было признать, что дядя не только без колебаний убил человека, но и, похоже, не испытывал никаких угрызений совести.

– Как поступим с телами? – спросил Профессор, к которому постепенно возвращался здоровый румянец.

– Телами?

– Да. В камере еще трое, которых он убил.