Проклятие ледяной горы - стр. 32
– Да успокойся ты, Хесси! Что и говорить – кабак омерзительный, и корчмарь выглядит так, будто родился в кошмарном крысячьем сне, но эти оборванцы, поверь, богаты как тролли. Они же упились до полусмерти, и глупее их может быть только щетина на животе Курикки. Вон того старика я и оберу в первую очередь, – прошептал Николас, горячо дыша. – Он выглядит так, будто кто-то наказал его за тупость, ударив столешницей промеж глаз, а потом еще раз по башке для освежения памяти.
И не успел Хесси вымолвить и слова, как Николас двинулся в сторону здоровяка, сидящего в компании своих товарищей. На лице этого бычары и впрямь было больше шрамов, чем живых мест, его череп со скошенным лбом был совершенно голым, разве что на затылке росла пара слипшихся пучков, перехваченных ремешком у корней. Он сидел, опершись на стол, с видом последнего забулдыги, но на поясе его болталось столько кошельков, сколько бывает цветков на ландыше весной.
– Эээ… извините, господин, – начал Николас противным голосом избалованного ребенка. Он едва доставал до края стола и протянул калевальцу руку. – Меня зовут Николас Похьела, точнее, меня так называют, наверное, потому что сам я буду родом с севера, из страны Похьи.
Здоровяк медленно повернул голову в сторону Николаса, но проигнорировал протянутую руку: пьянчуга смотрел на Николаса, словно не понимая, что происходит. Его друзья начали гоготать, да так, что пол в трактире заходил ходуном.
– Послушайте, – сказал Николас, хохотнув через силу. – Кажется, вы неверно поняли мои слова. Я не побираюсь на жизнь или на пропой, а всего лишь хочу заработать себе на выпивку.
Смех за столом не утихал, но этот бычара вдруг поскреб у себя за ухом и громко отрыгнул. В воздухе разнеслось жуткое зловоние, от которого у Николаса аж защипало в глазах.
– Интересно, чем эта шелкова головушка намеревалась заработать себе на выпивку? Может, хотела прирезать кого, а?
До этого сидевшие в трактире было примолкли, чтобы послушать разговор, но сейчас вновь разразились хохотом. С потолка посыпались земля и мелкие камушки.
Николас присоединился к хору, смеясь так мило, как только мог:
– Значит, прирезать, говорите, а что – неплохо сказано. Нет, ничего такого, добрый господин. Я зарабатываю иначе. Скажем, маленькой дракой в шутку.
Стало тихо, как в могиле. Сидевшие протрезвели и уставились на Николаса.
Одна из засушенных голов, висящих на поясе громилы, шелохнулась в сторону Николаса и нарушила тишину:
– Кто там и что пропищал про драку?! Ох уж эти цветы жизни! Тащи-ка, щенок, свой зад сюда, и я мигом превращу твою гладкую мордашку в грибок! – заверещала голова, да так громко, что чуть не выронила глаз из сморщенных глазниц.