Проклятие императора - стр. 28
Дочитав до конца, Фредерик поднял на меня взгляд в ожидании моей речи. Вновь опустив глаза, я произнесла положенную фразу... нуу, почти. Стоило дойти до момента с жёнами, император вдруг перебил меня, заявив во всеуслышание:
– Я принимаю тебя в жёны!
Простите меня все святые за неподобающее отношение к традициям, но от изумления изучать пол и дальше я не смогла! Пока я хлопала ресницами, Фредерик, видимо, решив окончательно свести меня с ума, сунул мне в руки книгу и сообщил:
– Теперь твоя очередь!
– Но...
– Читай! – произнёс он с нажимом, не позволив отказаться.
Заикаясь и спотыкаясь чуть ли не на каждом слове и чувствуя, как земля уходит из-под ног, я прочитала слова мужской клятвы, пообещав супругу о нём заботиться. С замирающим от ужаса сердцем, задала положенный вопрос, слегка его переиначив:
– Согласен ли ты, Фредерик, взять меня в жёны?
И замерла, ожидая, что будет дальше. Мне всё ещё не верилось, что он это сделает, но...
– Согласен. Клянусь быть тебе верным мужем и обязуюсь почитать тебя!
Видимо, из-за шока я нервно хихикнула, подумав: «Ладно хоть о мужьях умолчал». Как он понял, что творится в моей голове – я не знаю, но император, улыбнувшись одними губами, едва различимо прошептал:
– Делиться ни с кем не буду.
Смущённо отвернувшись, я взяла из рук храмовника вино и протянула Крослиффу. Сделав большой глоток, он вложил ритуальный кубок в мои руки и приказал:
– Пей!
Тело сотрясала крупная дрожь, зубы нещадно брякали о край серебряного кубка, я с трудом отпила и посмотрела на... мужа.
– А теперь немного наших традиций, – просиял он.
Даже сообразить не успела, что это значит, как кубок перекочевал обратно к храмовнику, а я оказалась крепко прижатой к мускулистому торсу. Обжигающе горячие губы властно накрыли мои, и язык скользнул в приоткрывшийся от удивления рот, изучая захваченную территорию. От его ласкового прикосновения к нёбу моё тело содрогнулось от прошедшего по нему удара тока. Испуганно всхлипнув, я подняла руки, чтобы оттолкнуть этого наглого и невероятно жаркого, манящего мужчину.
Ну нельзя же так, на нас все смотрят! Недопустимо выставлять личные отношения на всеобщее обозрение. Ага, как будто всё, что происходило ранее, допустимо! Собравшиеся с самого начала церемонии в ступоре!
Ладони Фредерика, такие большие, что я сама себе показалась невероятно хрупкой, прошлись от моей талии к лопаткам, сильнее вжимая в твёрдую грудь и... мои руки, вместо того чтобы оттолкнуть, крепко вцепились в лацканы пиджака. Пока я внутренне металась, мужские губы терзали мои и, не удержавшись, я сделала робкое движение навстречу, ловя волны необузданного наслаждения, омывающие моё тело. Не понимаю, что со мной происходит, но я не могу ему сопротивляться! От бурлящей в венах крови закладывает уши и так хочется прильнуть к мужу плотнее, хотя куда ещё больше-то?