Проклятие или дар. Черная книга страшных сказок - стр. 38
Рогатая женщина отступила на шаг. Зеленая, наполненная летним светом, она казалась совершенно нереальной на фоне серо-бурых камней, выступавших из снега, покрывавшего склон горы. Она впервые была смущена.
– Я не могу освободить тебя от проклятия, Эррин, – проговорила она, и ее голос отчетливо звучал в ушах охотницы, заглушая вой ветра. – Я смертное и живое создание, как и ты связанное с этим миром. Я не могу поднять на тебя руку. И не могу избавить тебя от проклятия.
– Тогда почему же ты так часто посещаешь меня? – Почувствовав гнев, Эррин яростно вытерла слезы. Лесная нимфа еще только собиралась ответить, и Эрин продолжила: – Ты столько раз говорила, что я не понимала, что натворила, когда убила твоего брата, что я не понимала всех последствий этого действия… А теперь я скажу, что ты тоже не понимала последствий, когда накладывала проклятие. Когда ты заставила меня сделать флейту из костей своего брата, об этом ты думала? – Эррин взмахнула рукой в сторону запятнанного кровью снега.
Но когда она обернулась, женщина исчезла. Там где она стояла, снег растаял, осталась лужица. Посмотрев на нее, Эррин взвалила свою поклажу на плечи. Пора было двигаться дальше.
Шли годы, и Эррин становилась безрассудной. Когда у нее находилось время поесть, она требовала хозяев подать ей чего покрепче, и пила до тех пор, пока потребность играть снова не овладевала ею. Она выкрикивала предупреждения собиравшимся послушать ее (на них никто не обращал внимания), а когда после представления начинались драки, бросалась в гущу разъяренной толпы, надеясь умереть от случайного удара. Но ничего не получалось. Клинки, топоры, стрелы, болты, а потом и пули, все облетали ее стороной, словно она была окружена каким-то коконом.
Однажды вечером, на исходе последнего из тысяч летних вечеров, она играла на своих флейтах в полнолуние, в роскошном дворцовом саду. Сад благоухал ночными цветами, Эррин со всех сторон окружала толпа, лица людей были освещены неярким светом разноцветных бумажных фонариков. Как она поняла, дворец принадлежал молодому принцу, который вместе с ближайшими родственниками сидел в золоченых креслах напротив нее.
– Играй же! – приказал молодой принц, с веселой улыбкой поворачиваясь к своему соседу. – Мне рассказывали, что твоя музыка самая замечательная на свете.
Тонкий звук флейты пронесся над садом, и трава почернела, покрываясь тенями. Смотреть на них было все равно, что заглядывать в пустоту. Одна за другой появлялись фигуры, обращавшие лица свои к звездному свету, и все они принадлежали молодым женщинам. Потом они стали танцевать, изящно взмахивая серыми руками во тьме. Эррин была растрогана их осторожными движениями, и тем как они пытались прикоснуться друг к другу. Наконец, когда толпа начала волноваться, все они единым движением обратили к молодому принцу свои незрячие очи.