Проклятие демона - стр. 7
Я повернулась к говорившему. Лерден Вирсейр – глава седьмого рода и, вероятно, мой главный противник. Интересно, он сам понимает, насколько нелеп заданный им вопрос? Пытаться сравнить положение рабов и их хозяев? Он смеется? Хотя о чем я? Конечно, смеется. Надо мной. Над моим происхождением и обретенным прошлой ночью статусом.
– Боюсь, я не в силах сравнить в полной мере, – ответила спокойно, принимаясь за рулет из телятины. – Мне повезло вырасти свободной. Вероятно, о жизни рабов я знаю даже меньше вашего.
Сдержанно улыбнувшись, я обмакнула отрезанный кусочек в брусничный соус, мысленно прикидывая, насколько хорошо его цвет смотрелся бы на голове Лердена.
Голубоглазый демон хмыкнул.
– Скажите, вы ведь были воспитанницей махры Амарелии? – спросила высшая в дорогом платье янтарного цвета.
Я мельком посмотрела на сестру Кеорсена, после чего перевела взгляд на говорившую.
– Это так. – Мой голос прозвучал размеренно и мягко. Всем своим видом я пыталась показать, что чувствую себя уверенно, что не боюсь. – Мне повезло иметь в наставницах такую высшую, как Амарелия: прекрасную, умную, целеустремленную. Я искренне благодарна ей за заботу и внимание.
– И она не обращалась с вами как с игрушкой? – Демоница удивленно хлопнула ресницами. Слишком старательно, чтобы поверить в искренность ее эмоций. – Это все-таки так для нас естественно… – добавила она, бросая взгляд на остальных присутствующих.
Кто-то из сидящих за столом едва заметно кивнул, соглашаясь.
– Нет. – Я снова позволила себе сдержанно улыбнуться. – Амарелии нет нужды развлекаться таким образом. Для этого у нее слишком утонченный вкус.
– Махра Сатрея…
А вот эту демоницу я знаю. Не лично, разумеется, но на вечере Кеорсен показал своих ближайших родственников. Да и серебряный взгляд слишком явно выдает ее принадлежность к Артенсейрам.
Я повернулась к Амадейне Марваде-Артенсейр – матери Лунары.
– Прошу простить мне мое любопытство, – продолжила она, – и если вопрос покажется слишком личным… уверена, мы все поймем, если вы оставите его без ответа.
Чем более витиевато пыталась говорить Амадейна, чем слаще казалась ее улыбка, тем беспокойнее становилось у меня на душе.
– Скажите, рассчитываете ли вы составить партию одному из представителей нашего общества, как в свое время поступила ваша матушка? Только официально, разумеется, – добавила она, еще шире растягивая губы.
В груди обожгло вспыхнувшим гневом. Слишком отчетливо звучала насмешка, слишком старательно Амадейна пыталась задеть, и слишком страшно мне было отвечать на этот вопрос.