Проклятие Батори - стр. 47
Собравшись с духом, Вида подошла к двери, ее сердце было готово выпрыгнуть через горло.
– Графиня, я имею удовольствие…
– Где ты болталась столько времени?! Огонь в камине погас. Я замерзла и, вероятнее всего, заболею, как та несчастная изъеденная оспой девка, что оставила меня здесь.
– Госпожа, я пришла тотчас же, как только усвоила все наставления Зузаны, – побелев, проговорила Вида. Она поспешила к камину и подкинула на еле тлеющие угли сухого хворосту. – Сейчас разгорится, – сказала девушка, раздувая огонь.
– Эй, девка, принеси мне скорее горностаевый мех! – велела графиня, поеживаясь.
Вида посмотрела на угли, все еще тусклые и не желающие разгораться. Веточки хвороста только дымили. Графиня закашлялась и замахала рукой, отгоняя дым.
– От тебя действительно никакого толку. Мои меха, сейчас же…
– Да, графиня.
Вида открыла кедровый сундук и, вытащив гладкую меховую мантию, обернула ею плечи Эржебет.
Батори увидела в зеркале, как мягкие белые руки служанки поправляют мантию, и при этом слегка коснулись ее руки.
Маленькие белые руки, упругие от своей юности. Белые, как фарфор. Совершенные, как у куклы.
Она посмотрела на свои и спрятала их под горностаевой мантией.
– Неуклюжая девка! Как посмела ты коснуться меня своими мужицкими руками?
– Простите…
– Принеси мне горячего пряного вина. Кипящего, дымящегося. Сейчас же!
– Да, графиня.
Графиня Батори рассматривала в зеркале лицо девушки. Ее кожа была безупречна и влажна, как у многих словацких служанок. Щеки разрумянились от возни у камина. Молодая грудь трепетала, как раненая птица, которую графиня однажды, еще девочкой, держала в руке. Птичка налетела на свинцовое стекло замка в Эчеде, где графиня жила в детстве.
Она держала птичку в руках и рассматривала ее. Потрясенная птаха открытым клювом хватала воздух. Через несколько мгновений она пришла в себя и часто задышала от страха. Эржебет сжала ее и улыбнулась, ощутив пальцами биение маленького сердечка.
Глаза графини похолодели, и их янтарный цвет напугал служанку.
Она все сильнее сжимала птичку, пока крохотное сердечко не остановилось.
– Разве я не велела тебе разжечь огонь? Не говорила, что замерзла до костей? Что с тобой, глупая, тупая девка? – прошипела она. – Будешь наказана. Я скажу поварихе Броне, чтобы не давала тебе есть. Ты кажешься мне слишком толстой и ленивой.
– Да, графиня. Я разожгу огонь и попрошу принести горячей медовины, чтобы прогнать холод.
Девушка опустилась на колени у камина и стала что было сил раздувать огонь. Хворост разгорелся. Она стала подкладывать одну за одной хворостины, а потом выбежала в дверь.