Проклятье музыканта - стр. 11

– Ты выйдешь за него замуж? – вырвалось у меня.

Лаура засмеялась.

– Пока не собираюсь! Нам и так хорошо. Но если предложит, обещаю подумать. Хотя… Я не хочу свадьбы. С большим удовольствием сделала бы так, как вы с Раулем, – произнесла она, мечтательно подперев рукой щеку. – Никаких пышных торжеств с приглашением из всех дальних деревень Испании тетушек и дядюшек, кузенов и кузин, которых я в жизни не видела. Никаких пятиэтажных тортов и поцелуев на публику. Я бы просто сбежала с Давидом на какой-нибудь тропический остров. Купальник и парeо – вместо свадебного платья, венок из цветов – вместо фаты. Вместо скучной церковной церемонии – обряд по местным обычаям. Затем – ужин на двоих в местном ресторане. И ничего больше. Вышла бы замуж за Давида так же тайно, как ты – за моего брата.

Я не сдержала улыбки, вспомнив о нашей с Раулем спонтанной свадьбе.

…Еще полтора года назад я была благополучно замужем, жила в Москве и не представляла, что моя жизнь может сделать такой крутой вираж. У меня было тогда все, что, казалось, нужно для счастья: муж, собственная крыша над головой, любимая работа со свободным графиком (занималась я письменными переводами на дому). Моя жизнь с Костиком, человеком, привыкшим следовать правилам и нормам, напоминала тихую реку, может быть излишне предсказуемую, но потому, как казалось мне, и надежную. Я мирно плыла, увлекаемая спокойным течением, и совершенно не ожидала, что за непредвиденным поворотом скрывается водопад, после падения с высоты которого меня едва не затянет в омут депрессии: измена мужа, сложный развод с угрозами и шантажом со стороны Костика, период сердечной «реабилитации», во время которого я замкнулась в своем одиночестве. Совсем не поклонница рафтинга, я была рада вновь оказаться в тихом озере, пусть оно и грозило со временем превратиться в стоячий пруд. Но хоть мне и казалось, что даже от дождевой лужи теперь буду ожидать подводных течений, так и не успела понять, как и когда меня сбило с ног бурным потоком и поволокло по порогам новой любви…

С Раулем мы расписались в одном из столичных ЗАГСов в начале этого года, когда вместе прилетели в Москву. Моя близкая подруга Арина активно участвовала в предсвадебной суете, взвалив на свои плечи большую часть хлопот, и была рада за нас. Но уже в ЗАГСе, после завершения церемонии, она с опозданием осознала, что теперь я уеду жить в другую страну. Всхлипнув на весь зал, подруга бросилась ко мне на шею и разрыдалась. За Ариной от накативших чувств пустила слезу моя двоюродная сестра Мария, а за ней, конечно, и мама. Жених, считавший, что свадьба – событие радостное, никак не ожидал от дам такой реакции. Поэтому взирал на происходящее с испуганным выражением лица, не понимая, то ли это русская традиция – оплакивать невесту как на похоронах и все идет как надо, то ли невеста уже жалеет о сотворенном, а вместе с нею и близкие, то ли слезы – это просто женская реакция на любые события, как печальные, так и радостные. Он недоуменно переводил взгляд с нас на мужчин – моего отца, мужа Арины Савелия и жениха Марии Николая – в поисках поддержки. Но натыкался на суровые лица воинов с советских открыток и еще больше тушевался. Откуда ему было знать, что эти хмурые, казалось бы, лица на самом деле выражали торжество! На свадебном снимке мы так и вышли: четыре заплаканные барышни в окружении сурово-хмурых, стоящих в одной позе, словно телохранители, русских богатырей, и Рауль – с растерянной донельзя улыбкой…