Проклятье берсерка, или Чужая невеста - стр. 13
– Никогда не убивала человека, верно?
Сверр упёрся грудью в острый наконечник. Лия закусила губу и отвела глаза, ощущение, что попала в западню, усилилось. Берсерк повернул её голову к себе за подбородок и подлил масла в огонь:
– Страшно всегда только в первый раз. Тот, кого ты убьёшь, станет преследовать тебя во снах, а потом из-за чувства вины будет мерещиться наяву. И это будет продолжаться до тех пор, пока ты не сойдёшь с ума и не начнёшь убивать ещё. Один за другим, больше, пока лиц станет слишком много, чтобы помнить их все. А затем придет безразличие.
Жутко! От слов мужчины Лию сотрясла нервная дрожь. Сколько сотен или, может быть, тысяч он уже убил, если так спокойно рассуждает о смерти?! Сколько душ погубил безвинных и виновных? Столько, что Лие и не снилось.
Он – берсерк! И этим всё сказано.
Глубоко и хрипло дыша, она стиснула в руках лук и перья стрелы и с вызовом посмотрела Сверру в лицо.
И терпение его лопнуло, как слишком натянутая тетива. Почти с таким же глухим хлопком и лёгким треском. Осуждение в красивых глазах цепляло что-то внутри. Не давало трезво мыслить. Сверра бесило, что приходится возиться с девчонкой, бесило, что она не сдается и продолжает сопротивляться.
И восхищало. Она не билась в истерике от страха перед ним, не падала ниц и не лебезила, пытаясь угодить. Лия была живая. Искренняя. И ему это нравилось в ней.
Неуловимым движением он выбил лук из её рук и откинул в сторону. Лия испуганно пискнула и попыталась ударить его в челюсть кулаком, Сверр увернулся, подсек ей ноги и прижал своим телом к траве, практически обездвижив.
– К кому ты меня везёшь? И зачем? Скажи! – брыкалась она, силясь сбросить с себя тяжеленую тушу берсерка.
В глазах Лии бурлило негодование. Она не понимала, за что судьба с ней играет в эти игры. Чем она провинилась перед предками?
– Прекрати! Тебе ничего не изменить! И я не в силах.
– Да почему? Зачем, ответь мне?! – Сверр покачал головой и зарычал.
Диким зверем зарычал, и глаза его налились кровью, черты лица заострились и подернулись дымкой. Будто кто-то или что-то стремилось вырваться из плена наружу.
Лия съежилась под этим прожигающим взглядом. Выгорала, как брошенная в огонь бумага. Как она могла забыть, что перед ней не обычный человек!
Но Сверр не хотел пугать её. Не хотел раньше времени открывать неутешительную правду. И ему было жаль эту гордую сильную охотницу. Но он действительно не мог ничего изменить. Впервые у него заскрипело сердце, забилось чаще нужного, а в груди заскребли проклятые кошки.
Он смотрел в эти немного наивные небесные глаза и видел в них недосягаемую для себя свободу. Лия была свободна, но он отобрал её у неё и везёт в неизвестность. Но правда ещё хуже.