Прокаженный из приюта Святого Жиля - стр. 31
– Почтеннейшие, почтеннейшие! – простер Роберт длинные изящные руки, пытаясь развести спорщиков. – Вы бесчестите и себя, и нашу обитель. Стыдитесь, хвататься за оружие или угрожать друг другу насилием в этих стенах!
На лицах воинов появилась безмолвная благодарность. Они без промедления отступили назад и смешались с толпой. Пикар же остался на месте. Он чуть не дымился от злости, но все же сохранял самообладание. Йоселин поспешно вдвинул меч в ножны, но тоже продолжал стоять, тяжело дыша и явно лелея свою ярость. Он не принадлежал к числу молодых людей, которых легко смутить, погасить же сейчас его гнев было еще труднее. Обернувшись, юноша оказался лицом к лицу с настоятелем, который как раз достиг следившей за спором толпы и остановился. Лицо его было мрачным, спокойным и высокомерным. Он молча наблюдал за разгулом мирских страстей. Наступила мертвая тишина.
– В пределах этого аббатства, – произнес наконец Радульфус, не повышая голоса, – мужчины не затевают ссор. Но это не значит, что мы не можем выслушать спорящих. Мы тоже мужчины. Сэр Годфри, держите ваших людей в узде, пока вы у нас в гостях. А вы, молодой человек, если посмеете еще раз взяться за меч, проведете ночь в темнице.
Йоселин склонил голову и преклонил колени, – правда, настоятель вполне мог счесть этот жест показным.
– Отец настоятель, я прошу прощения! Я был неправ – неважно, что меня оговорили.
Но, признавая сейчас свою вину, он кипел от гнева. Сторонний наблюдатель, наверное, задался бы даже вопросом: может, юноша считает даже выгодным нанести аббатству еще одно оскорбление? Допустим, его бросят в темницу, как обещали. Значит, он по крайней мере остается в стенах обители. Дальше можно попытаться взломать или как-то открыть замки, можно подкупить или обвести вокруг пальца братьев мирян. Да, вероятно, у него был шанс! Но благородный юноша не мог и помыслить о подобном: нельзя обижать тех, кто не нанес обиды тебе.
– Хорошо. Значит, мы понимаем друг друга. Так что же за спор возмутил наше спокойствие?
Оба, Йоселин и Пикар, заговорили одновременно. Но Йоселин в кои-то веки проявил мудрость и отступил, предоставив право первенства старшему. Юноша стоял неподвижно, крепко закусив губу и всматриваясь в лицо настоятеля. Тем временем Пикар с презрением отметал брошенное юношей обвинение, – отметал в тех выражениях, которые Йоселин и ожидал от него услышать.
– Святой отец, этот дерзкий молодчик был изгнан со службы своим господином как нерадивый и дурно воспитанный прощелыга, и теперь он обвиняет меня в том, что я посоветовал милорду Домвилю избавиться от него. А я в самом деле чувствовал себя обязанным дать подобный совет: я видел, как бесцеремонен юнец, как он преследует мою племянницу, постоянно нарушая всякие приличия. И вот он примчался сюда, чтобы вызвать меня на поединок, в обиде на свое совершенно справедливое увольнение. Он лишь получил по заслугам, однако не может никак образумиться. Вот и все дело, – язвительно заключил сэр Годфри.