Прокачаться до сотки 3 - стр. 9
И тут на грани слышимости раздаётся скулёж. Где? Откуда?
– А вот ты где, – из-за дерева появляется Лаки. – Ничего ты просеку проломал, пока кувыркался, как шею только не свернул?
– Тебе «Лесного суицидника» не дали? – следом появляется Балагур. – А то Тихоня там третий уровень апнул.
– Не знаю, – отмахиваюсь, морщась от боли, – за мной. Кажется, я слышал Пуха.
Бросаюсь в чащу леса. Парни бегут за мной. Оп-па. А вот поверху видно обломанные ветки, кажется, тут кто-то промчался кувыркаясь. Теперь найти это летающее недоразумение дело техники.
И мы нашли. Да уж… Я тут бегаю, с бревном в грудной клетке, похрустывая сломанными рёбрами и терпя дикую боль, а эта псина…
Представьте себе берёзу. Обычную такую берёзу. Только здоровенную – у комля как раз в обхват моих рук. И на высоте пяти метров Пух, обнявший ствол всеми четырьмя лапами, зажмурившийся и держащийся зубами за ветку над головой. Ах да. Ещё и хвостом машет радостно – нас услышал.
– Пу-у-у-х, – задрав голову вверх, орёт Балагур, – ты, что по родным берёзкам соскучился? Так это не наша православная берёзка, это буржуйская.
– Балагур, что ты несёшь? – сплёвываю очередной сгусток крови.
– У меня стресс, – возмущается Вован. – Я котов на дереве видел, а вот собак нет.
– Раф, – возмущается Пух, на мгновение, расцепив зубы и снова впиваясь ими в ветку.
– Ну извиняй, братан, – Балагур разводит руками. – Но псы по деревьям не лазят.
– Р-раф…
– Ага, а типа собаки регулярно, – хмыкает Лаки. – Как снимать то будем?
Почесав переносицу командую:
– Пух, спрыгивай, давай.
– Р-р-р… – возмущается этот древолаз, даже не удосужившись раскрыть пасть, чтоб облаять меня.
– Да у тебя же есть крылья! Просто отцепись и всё.
Пушистик перестаёт цепляться за ветку, слегка сползая вниз под собственным весом и как может, пытается посмотреть вниз. Трясёт башкой и что-то невнятное проскулив, обнаруживает, что ухватиться зубами ему не за что. Жалобно затянув на одной ноте:
– У-у-у… – перестаёт крепко обнимать ствол.
Вместо этого выпустив когти, как заправский кот, подтягивает себя повыше, снова цепляется зубами за ветку и сливается в страстных объятьях с берёзкой.
– Эк, тебя ностальгия то накрыла, – ржёт Балагур.
– Дурак ты, Вован, – Лаки сплюнув, неодобрительно пялится на весельчака. – Ему же страшно. Пушок, не слушай его. Прыгай, если что мы тебя поймаем.
– Р-р-р…
– К чёрту, – подхожу к дереву. – Пух, держись, я лезу к тебе, малыш.
– У-у-у…
Подпрыгнув хватаюсь за ветку и, вскрикнув, валюсь на землю, в грудине простреливает болью. Пытаюсь встать. И чувствую, как горлом хлынула кровь.