Прогулки по лунным дорогам - стр. 49
– Воскресшая.
Взрыв образов пронёсся через мое сознание, собирая разрозненные до этого вещи.
Ну конечно…
Воскресшая. Восставшая из мертвых! Вернувшаяся из прошлого…
«Едва увидев свет, обернись. Погибшие мгновения уже с тобой».
Погибшие мгновения… Человеческое прошлое, которое начинается с самого момента рождения.
«Я умерла двадцать лет назад, мой мальчик».
А я родился двадцать лет назад. Вот и ключ.
«Да, Юра… Все там будем. Главное – не жить прошлыми обидами».
«Она играет тобой! Твоими сомнениями!»
«Светлая память об отце должна помогать преодолевать старые обиды, а не порождать новые».
Я вспомнил о маме. Представил, как её целует мой отчим. И вдруг понял, что эта картина больше не вызывает во мне отвращения. Наоборот. На душе было тепло от мысли, что мама чувствует себя счастливой рядом с Костей.
В голове словно что-то щёлкнуло, и всё вмиг встало на свои места, приобретая новые смыслы, неведомые до сего момента. Теперь я знал, что произошло этой ночью. Что именно переломилось внутри меня.
«Отче наш, сущий на небесах, да святится имя твоё…»
Отче.
На небесах.
Я едва не засмеялся. Мириам, ах ты чертовка… Как же изящно ты всё разыграла.
Не было никакого злобного духа. Никаких ведьм. Настасья – лишь воплощение тёмных воспоминаний, сомнений и старых обид, с которыми я должен был расправиться. И Мириам помогла в этом, закинув в сновидения образ мёртвой старухи, что преследует меня по пятам, тяжёлом ярмом болтается на шее, набрасывается из тумана бессознательного, прикидывается союзником и заставляет сжигать отношения с дорогими людьми. Играя символами, обращаясь к памяти об отце, Мэри освободила меня от груза собственного прошлого.
– Спасибо, – сказал я.
– Да не за что, – ответила Ольга.
Я лишь улыбнулся, ведь моя благодарность прозвучала совсем не ей.
Волна нежности и любви разлилась в груди.
– Всегда пожалуйста, Полянский, – бархатный голос Мириам потеплел и теперь в нём вновь звучала забота.
Не в силах сдержать накативших эмоций, я прикрыл глаза и, как пригревшийся на солнце кот, сощурился от удовольствия.
А в следующую секунду раздался короткий женский вскрик. Автомобиль сильно тряхнуло. С оглушительным гудением мимо пронеслась фура. На мгновение я оторвался от сидения. В грудь словно ударили кулаком – ремень безопасности бросил меня на место. Перед глазами всё закрутилось. Асфальт. Небо. Обочина. Небо. Кювет. Скрежет железа о гравийную насыпь.
Осколки стекла. Жидкое тепло по правой ноге.
Мы разбились.
* * *
Не понял, как вылез наружу. Смятый «Пежо» лежал вверх тормашками. Он не дымился и не горел, как это бывает в кино, а просто валялся грудой металла на голой земле. Прежде чем покинуть салон, Ольга успела заглушить двигатель.