Прогулка под луной - стр. 30
Едва положила трубку, аппарат вновь робко звякнул, и Маша застыла как сфинкс, боясь дотронуться до трубки. Он настойчиво задребезжал вновь.
– Маша? – Голос Бориса был ровен и строг.
– Да, – так же строго отозвалась она.
– Я прилетаю сегодня ночью…
– Сегодня?
– Да. А завтра мы встретимся. Хорошо?
– Конечно! Ты приедешь ко мне или…
– Или. Я весь день буду занят, а после работы сходим с тобой куда-нибудь, если хочешь. Нам нужно кое-что обсудить.
– Да, конечно. Я могу зайти за тобой в офис.
– О’кей! Тогда в пять? Я тебя целую…
– В пять, – повторила Маша и добавила: – Я тебя тоже.
Утром Маша зашла на рынок, купила связку бананов и отправилась к Анке в Черемушки. Всю дорогу в метро выстраивала в уме предполагаемый разговор с Борисом. Судя по его тону и недельному молчанию, он пришел к какому-то решению. Иначе он позвонил бы раньше. И не говорил бы так сдержанно. И Машей бы не назвал. Для него она была Маня, он почему-то любил называть ее так. Тут могло быть одно из двух: или он за неделю остыл, все взвесил и пересмотрел свое отношение к Машиной проблеме, или думает, что пересмотрела она.
Он даже не предполагает, насколько его Маня продвинулась за эту неделю к своей цели. Конечно, с помощью Влада. В отделе опеки ей даже разрешили забрать девочку домой без нескольких необходимых справок. А документы дооформить потом. Теперь мешал только карантин по гриппу. Маша лишь сейчас, в вагоне метро, вдруг осознала всю реальность ситуации. И хотя она всю неделю ждала встречи с Борисом, сегодня струсила. А если он действительно скажет: или – или? Поэтому, когда она переступила порог Анкиной квартиры, была в полном смятении. Почувствовала некоторое облегчение, только когда высокая худощавая Анка стиснула ее в своих объятиях.
– Господи-и, – словно передразнивая кого-то, протянула Анка. – Вместо «и» в конце слова она произносила «я» и получилось «господя-я». Это восклицание могло означать что угодно: от крайнего изумления и восторга до упрека. В данный момент, надо думать, это было восхищение внешним видом подруги и, в частности, ее свитером, привезенным из-за границы.
На визг и шумные приветствия подруг из комнаты вынырнули две любопытные мордашки и уставились на гостью.
– Дети, вы меня узнали? – спросила Маша.
– Ты – Мася, – сказала девочка.
– Ты – Мася, – повторил мальчик.
Маша отдала детям бананы, и близнецы ненадолго исчезли в комнате. Подруги нырнули в кухню. Последние два года общались всегда одинаково: на кухне. Анка делала какое-нибудь свое дело, а Маша, если надо, помогала. Между делом болтали. Разговор, как правило, прерывался разборками детей, их кормлением, сменой штанов и прочим, прочим…