Профиль незнакомца - стр. 23
Раузер покопался в своем старом кожаном портфеле в поисках записей. Ему нравилось иногда так поступать, закидывать меня информацией.
– Алиша Ричардсон, афроамериканка, была успешным юристом, жила в одном из тех больших кварталов Альфаретта к северу от города. Убита в собственном доме. Как и Лэй Кото, которая овдовела и жила с сыном. И два случая во Флориде – Боб Шелби жил на пособие по инвалидности и тоже был убит в своем доме, и студентка местного университета, первая известная нам жертва, убита в своей комнате в общежитии. Все происходило в светлое время суток. – Он подался вперед и положил руки на мой стол. – Итак, мы знаем, как он их убивает и как оставляет. Но так и не выяснили, что их связывало в жизни. Возможно, это чистой воды случайность. Возможно, он их где-нибудь видит, и у сукина сына едет крыша.
– Не думаю, что это случайно, – сказала я.
– Виктимология учит нас, что образ жизни жертв, их этническая принадлежность, район проживания, уровень доходов, возраст, друзья, рестораны, забегаловки, химчистки, маршруты поездки на работу и детские переживания слишком разнообразны, чтобы установить связь. Я думал, что отличительная черта серийных убийц состоит в том, что они выбирают что-то конкретное: тип, расу, пол, возрастной диапазон, нечто в этом роде. Здесь же все перемешано. Я не могу найти зацепку, понимаешь? Найти то единственное, что привлекает его к ним. Нигде нет признаков насильственного вторжения. Каждый из них открыл дверь этому сукиному сыну сам. Последняя жертва, Лэй Кото, даже приготовила ему чай. – Он указал на одну из фотографий с кухни: на столе стояли два почти полных стакана. – Никаких отпечатков. Никакой слюны. Он ни разу не прикоснулся к чаю. Он никогда ничего не трогает. Места преступления чертовски чисты. Лигатурные метки от проволоки на запястьях, в некоторых случаях на шее.
– Значит, они в сознании и пытаются сопротивляться, пока он над ними издевается, – сказала я.
Раузер кивнул в знак согласия, и мы умолкли, давая мозгу возможность это осознать, стараясь, однако, не представлять весь этот ужас, и все равно его представляя. Мы оба видели слишком много омерзительных сцен, чтобы оттолкнуть от себя эти образы. Что нам лучше удавалось, так это отталкивать прочь чувства.
– Ты отправил отчеты в Бюро для анализа? – спросила я.
Раузер кивнул.
– Да, и письмо. Белый мужчина, от тридцати пяти до сорока пяти, умный, вероятно, способный удержаться на работе. Живет один, скорее всего, разведен. Сексуальный хищник, который живет и, вероятно, работает где-то в самом городе. – Он коротко отсалютовал и добавил: – Отличная работа, ФБР. Это сужает круг до двух миллионов парней в этом городе.