Профессорская дружка - стр. 29
В какой-то момент Клиф плюнул на все, в том числе и на приличия, и молча вынес меня в коридор, не забыв прихватить мою сумку. Путь в кабинет Лесски, как и разговор земляника со стихийником, запечатлелись в моей памяти до отвратительного плохо, а вот шипение девятого – очень даже хорошо.
Он опять вспомнил отборную матросскую ругань и позволил мне мысленно повторить ранее «выученный материал».
Проснулась я в своей спальне в доме маг-опекуна от яркого света, странного шипящего звука и запаха гари. Собственно, после того, как я исчерпала до нуля выданные мне Всевышним силы, желания вставать не было. Как, впрочем, и желания разбираться с необычным явлением световой активности. И я бы продолжала спать, крепко обнимая подушку и закинув ногу на одеяло, если бы Кишмиш не потревожил меня.
Шелест вечнозеленого у самого уха был просительным, а потому я приступила к обычной для последних дней практике – игре «Угадай, чего хочет взбрык!».
– Опять… воды? – спросила сонно и ощутила, как он лапкой скользнул по моему плечу.
Ответ отрицательный.
– Есть хочешь? – и вновь скольжение. – Замерз? – тоже нет, и в этот раз он шелестит куда раздраженнее.
– А, свет… – поняла я, за что тут же получила легкий укол: угадала правильно. – Так возьми и выключи…
И он опять лапкой скользит по моему плечу.
Со вздохом перевернулась на спину, прошептала:
– Кишмиш, не капризничай. Я после опытных работ, знаешь, как устала…
Но он не слушал, покинул люльку из собственных плетений и прошмыгнул мне за шиворот. Неожиданный поворот: мы же договорились, что на шее и в моем корсете вечнозеленый жить не будет.
Оттянув ворот ночной рубашки, укоризненно посмотрела на оккупанта моей груди.
– Ты что творишь? – Дрожащий лист над его сердцевиной, чуть сморщившись, повернулся на мой голос: – Мне неудобно, это неприлично и… ладно, так и быть, свет я сама выключу. Выползай оттуда!
А он в ответ вырастил еще четыре лапки и, молчаливо протестуя, оплел ими меня.
– Взбрык! Вылазь, я сказала…
Судорожное мотание листом из стороны в сторону, и только я попыталась его отодрать, так он до хруста сжал меня в шелестящих объятиях. На мгновение зажмурилась от безысходности и постаралась не думать, где он у меня сидит и что оплетает, поддерживая форму. Просчитала про себя до двадцати пяти и после кратковременных раздумий смилостивилась над шелестящим.
– Хорошо, оставайся. – Он расслабился, а я, поморщившись от боли в ребрах, прошептала: – Но будь другом, хоть объясни, что тебя так напугало.
Лапка Кишмиша медленно, а главное, очень плавно выбралась из-за пазухи и указала направление вверх.