Профессорская дочка - стр. 33
– Дмитрий Максимов, преподаю мировую художественную культуру.
Гордеев, сощурившись, пожимает ему руку.
– А моей студентке вы сейчас что преподавали? – интересуется не особенно дружелюбно. Я отворачиваюсь, Димка смущенно кашляет.
– Прошу простить, это не то что вы подумали.
– То есть вы не прижимали в кабинете завкафедрой студентку? – голос Гордеева становится невозмутимым, а я невольно поглядываю в их сторону.
Димка ненавидит такие ситуации, перед начальством он всегда старается быть хорошеньким. Да и не только перед начальством – перед всеми. Ну как оказалось, кроме меня.
Димка начинает бормотать какую-то чушь, я не выдерживаю.
– Роман Андреевич, отпустите его. Пожалуйста.
Гордеев кидает на меня быстрый взгляд, а потом говорит:
– Свободны, и больше, надеюсь, я вас не увижу обжимающим студенток. Вы преподаватель, и это подсудное дело.
Димка вылетает из кабинета быстрее пули, тихонько закрыв за собой дверь. Я так и стою, теперь наблюдая за Романом Андреевичем. Он подходит к столу, кладёт сумку с ноутбуком и, замерев напротив, складывает на груди руки.
– Что скажете в своё оправдание, Завьялова?
– Скажу, что ему повезло, что вы пришли, иначе через мгновение получил бы удар и лишился ценного органа.
Такого ответа Гордеев не ожидает, несколько секунд смотрит удивленно, а потом, посмеиваясь, качает головой.
– Вообще-то, мы знакомы, – говорю, чтобы объяснить ситуацию, – и он не приставал ко мне. Просто так со стороны выглядело.
– Меня не интересует, с кем вы спите, Завьялова, – Гордеев берет стопку работ, не видя, к счастью, что я краснею, как мак. – Просто не делайте это на моем рабочем столе.
– Я с ним не сплю, – отхожу на другую сторону стола и тоже берусь за работы.
– Вас послушать, так вы ангел во плоти, – хмыкает Роман Андреевич, – может, вы еще и девственница, Завьялова?
Голос звучит так насмешливо, что я снова вспыхиваю. Ну да, ему кажется нелепым, что в двадцать два девушка может быть невинной. А я была бы, если бы не Дима. И вот не уверена, например, что стоило с ним…
– По-моему, это не самая подходящая тема для разговора, – цежу в ответ.
Чувствую внимательный взгляд, потому отворачиваюсь, скидываю рюкзак. Пусть разбирает оставшиеся папки, а я достану новые пока. Открыв неразобранный стеллаж, обозреваю пространство. На верхней полке какие-то фолианты. Подвигаю стул, встав на него, тяну на себя сразу всю стопку.
– Эй, Завьялова, – слышу голос Романа Андреевича, – это слишком много, вы…
Договорить не успевает, я охаю и выпускаю из рук книги, надеясь толкнуть их обратно на полку, потому что они реально очень тяжелые. Однако книги начинают падать, а я только вжимаю голову в плечи, прикрывая ладонями лицо.