ПрофАН и синяя тетрадь - стр. 8

***

– Простите, что Вы сказали? – в три тысячи пятьсот шестьдесят седьмой раз сказал этот странный человек, судорожно сжимающий самый нелепый из всех невозможных предметов, который только мог оказаться в непосредственной близости от места преступления. Дикого, чудовищного, крайне грязного преступления. Большой леденцовый петушок без конца вклинивался этаким маркером абсурда в ее беседу с одним из преподавателей университета, в котором, между прочим, обучается дочка ее шефа – руководителя областного следственного комитета. За девять с половиной лет работы в этой серьезной до суровости организации капитан полиции Виктория Викторовна Симбирцева такого еще не видела, хотя повидала она на своей службе много чего.

– Повторяю свой вопрос. У кого из преподавателей одновременно с Вами на втором этаже, где было обнаружено тело первокурсницы Энтель Наталии Петровны две тысячи шестого года рождения, проходили лекции?

– Я услышал Ваш вопрос еще в первый раз, но, видимо, меня шокировала информация о жертве. Она моя студентка. Была моей студенткой. – И он опять в очередной раз впал в ступор. Беседа с этим, как его… Никольским длилась почти час. И Виктория не продвинулась в этом разговоре ни на полшага, напротив, у нее начало складываться впечатление, что сидящий перед ней симпатичный мужик в шикарном пиджаке, но нечищеных растоптанных ботинках специально уводит ее от сути разговора. Как обычно, начав какое-то новое дело, следователь Симбирцева сразу же увидела своими собственными выразительными карими глазами три картинки: проверить алиби этого профессора; выяснить, не была ли убитая Энтель его любовницей; и уточнить его семейное положение (отсутствие обручального кольца на его правой руке еще ни о чем не говорило).

– Вам придется уточнить в деканате информацию о возможных лекциях в соседних аудиториях. Я не в курсе расписания своих коллег. Свое-то с трудом помню.

Аристарх Владимирович уже целый час вымученно пытался объяснить этой упорной женщине в кителе с погонами, что жуткое происшествие, которое взбудоражило не только университет, но и весь город, к нему, профессору Никольскому, доктору филологических наук, преподавателю кафедры истории языка, не имеет ни малейшего отношения.

– Понятно. Что Вы можете сказать об убитой Энтель?

– А что Вы хотите услышать?

– Мало ли что я хочу услышать. В идеале не помешало бы Ваше чистосердечное признание, что это Вы зверски убили несчастную девушку в порыве ревности или же Ваша ревнивая жена-психопатка так искромсала бедняжку, что на теле по предварительному отчету судмедэксперта более сорока колото-резаных ран. И голова отделена от туловища.