Проект особого значения. Версия 20.24 - стр. 1

«Вы уволены» – большие черные буквы на белом конверте. Рома поднял конверт с клавиатуры, усмехнулся. Ну что же, этого и следовало ожидать от Петра Игоревича, на большее он был просто не способен. Ну в самом-то деле, не будет же он с каждым работником по душам разговаривать и тихо упрашивать, мол, де сложилась сейчас такая ситуация, что кризис экономический, что еще что-то. Нет, все куда проще: положить по конвертику на стол и сделать ручкой. Рома вспомнил, как давно, два года назад, когда он только устраивался сюда, вместе с заявлением с просьбой о принятии на работу написал по указанию начальника отдела кадров еще одно – заявление на увольнение по собственному желанию. Без даты. Вот и пригодилось.

Рома открыл конверт, внутри деньги и трудовая книжка. Достал, пересчитал – ровно половина зарплаты. Ну все правильно – сегодня только шестнадцатое число. По-своему даже неплохо, Петр Игоревич мог и задним числом уволить.

– Что? Да как он! Я судиться буду! Я этого так не оставлю! – закричала Ирочка из-за своего стола. Красивая она, хоть и дура полная. Надеялась, что некоторые в кавычках личные связи позволят ей прочно удержаться на рабочем месте. Не на того напала: у Петра Игоревича со всеми секретаршами были личные связи, но это не мешало ему менять их каждые полгода.

Рома бушевать не стал. Он вытащил деньги из конверта, сунул их в карман и пошел прочь из офиса.

– Роман Петрович, вы куда? – остановил его начальник отдела маркетинга, в котором до сегодняшнего дня Роман и работал.

– Витя, вы у меня на столе посмотрите, там все обстоятельно написано, – ответил Роман, весело козырнул и вышел за дверь. За спиной весело прозвенели колокольчики, повешенные ныне уволенной Ирочкой. Она думала, что Петру Игоревичу эти фэншуйские колокольчики понравятся.

На душе было легко.

Домой, на съемную квартиру, Рома не торопился. Он словно по новой открывал для себя городские улицы. В это время, утром, они совсем другие, не такие, как по вечерам. Вон и дети бегут в школу, весело громыхают за спинами полные ранцы. Студенты бредут, в ушах затычки плеера, головы раскачиваются в такт неведомой музыке, и вид у них такой свободный, кричащий. Непривычно было смотреть на них, таких неправильных, таких выбивающихся из общего причесанного фона. Какой, оказывается, может быть разный мир в зависимости от времени. Все это было всегда, просто Рома не видел этого через полуприкрытые жалюзи окна офиса. Полуприкрытые они с половины девятого утра и до пяти вечера, а с пяти вечера и до полдевятого утра они наглухо закрыты – интересно, их когда-нибудь открывали полностью? Так, чтобы дневной свет не рубило на мелкие ломтики по бежевым гипсокартонным стенам офиса? Наверное, нет.

Роман остановился около ларька, купил булочку, маленькую, на пол-литра бутылку минералки и уселся на невысокий железный заборчик у газона. Странно он, наверное, смотрелся в своем костюме, в галстуке и с булочкой этой с посыпушкой, с крошками на выглаженных до острых стрелок брюках.

Рядом прошли две девушки, наверное, студентки, молоденькие и красивые, обе в тугих джинсах. Одна на него покосилась, и он приветливо улыбнулся. Девушка что-то шепнула своей подружке, та тоже оглянулась, шепнула что-то в ответ, и обе они прыснули смехом. Рома улыбнулся еще шире и жадно откусил мягкую булочку.

Все-таки жизнь прекрасна: на руках половина зарплаты, в кармане трудовая книжка, за комнату уплачено на три месяца вперед, и лето только началось.

– За это надо выпить! – вслух сказал Роман, бросил остаток булки пробегающей мимо дворняге и пошел за пивом.

В кармане призывно запиликал сотовый. Роман поморщился. Судя по мелодии, звонил Игорек, добрый знакомец из транспортного отдела, правда, парень малость со странностями, двинутый на почве X-files. Роман даже пару раз с ним пиво пил. Неплохой парень, пока про свои тарелочки рассказывать не начнет.

– Да.

– Ромка, ты где?

– Гуляю. Воздухом дышу.

– Зачем? – тупо спросил Игорек.