Проект «Орлан»: Одинокий рейд. Курс на прорыв. Фактор умолчания - стр. 45

Аргентинец безотчётно сучил руками, перебирая свои бумаги, возвращая лицу бесстрастный вид. Казалось, он просто не знал, какое решение принять. Пауза с появлением аргентинского майора в сопровождении мичмана давала возможность подумать, но видимо, потеря авианосца подтвердилась, и гости, перекинувшись парой фраз, не сдержавшись, вспыхнули эмоциями, по типу «непереводимого фольклора». Однако тут же взяли себя в руки и, извинившись, предложили продолжить переговоры.

Скопин в целом закончил печатать, отсортировав, передавал материал командиру.

Листы переходили из рук в руки – аргентинские переговорщики просматривали распечатки, где бегло, где более вдумчиво, хмурясь при непонимании, но в целом общее представление получая.

– Честно говоря, в этом списке вашего арсенала я кое-чего не увидел и… вы же не намерены всем этим единовременно воевать?

– Естественно, более того, я считаю, что аргентинские вооружённые силы сами способны справиться с бриттами.

Вот тут, конечно, после перевода Терентьев снискал благодарные взгляды аргентинский военных.

– А наша роль по большому счёту должна вылиться в демонстрацию и сдерживание британцев от опрометчивых действий, – Терентьев имел в виду гипотетическое применение атомного оружия, увидев ответное согласие в молчаливом взгляде оппонента, – понимаете, о чём я…

– Вы нам не доверяете, иначе бы не требовали авансирования, – прямолинейно заявил морской офицер («капитан де навио», что-то типа капитана 1-го ранга), – но как мы будем контролировать расход вашего боезапаса, если уж так акцентироваться на финансовой стороне вопроса?

– Ваш человек, специалист, будет постоянно на корабле. Вы, например. И поверьте, мы будем предельно честны! Если по нормативу нам на поражение воздушной цели требуется две ракеты, то расход так и будем начислять, но! – Терентьев поднял палец. – Вопрос оплаты будет решаться по факту уничтожения противника.

По лицам аргентинцев было видно – эта уверенность в собственном оружии (учитывая уже продемонстрированные возможности при воздушной атаке) им понравилась. Военные даже извлекли карту с островами и значками диспозиций, стали чертить стрелки, вероятно, прикидывая новые возможности с учётом русского крейсера.

Вообще Скопину показалось, что настроение изменилось. Никто конкретно не высказал своё согласие к сотрудничеству, не подписаны ещё договоры-контракты, но аргентинцы, словно по переключению тумблера, сразу стали воспринимать их как союзников (по крайней мере военные, гражданский по-прежнему сидел надутый как индюк). При этом эффект работал в обе стороны – все ощутили, что они вроде бы как в одной лодке и делают общее дело.