Проект «Немезида» - стр. 54
– Привет, братишка, – выдохнул Гвоздь.
– Угу.
Джой запрыгнул в кабину своего грузовичка и был таков. Остался только темный след шины на асфальте. Меня передернуло. Если кто-нибудь когда-нибудь узнает…
– Ты только послушай! – завопил вдруг Гвоздь и подтолкнул меня к пешеходной дорожке между рядами. Откуда-то со стороны внутреннего двора загремела музыка. – Кто это тут устроил танцевальную вечеринку без меня?
Все, имевшие хоть какое-то отношение к школе, высыпали наружу и обнимались, и «давали друг другу пять», и радостно махали поднятыми вверх руками, раскачиваясь в общем ритме. Младшеклассники и ученики средней ступени до краев заполнили наше патио с низкими стенами (неофициально допуск сюда малышей не одобрялся). Старшие окружили флагшток, вокруг которого обычно проходили утренние линейки. Песня «Зачем убавлять звук?»[22] грохотала из динамика, прислоненного к рюкзаку близнецов Ноланов. У директора Майерса от такого инфаркт случится, точно.
– Вот такие молитвенные собрания мне по душе, – заметил Гвоздь. – Хорошо бы теперь всегда так было.
Мы почти никогда не присоединялись к показушным мероприятиям, происходившим перед началом занятий. Большая часть тех, кто на них ходил, выстаивали своеобразную молитвенную минуту молчания с сонным видом и следили только за тем, сколько еще одноклассников собралось вокруг, чтобы засвидетельствовать их благочестие. Подозреваю, что мало кто испытывал в это время религиозные чувства, хотя Гектор Кино старался изо всех сил поддерживать общее настроение на максимально торжественном уровне.
Но сегодня все было иначе. Как будто все напились энергетиков. Все неистово обнимались, дружески улыбались и тут же безумно хохотали. Мальчишки бегали за девчонками, а те жеманно пищали, прежде чем позволяли себя поймать. О занятиях все словно забыли.
Деррик Моррис, длинный, как небоскреб, один из четверых черных в нашем классе (да-да, мы ведем такие подсчеты – добро пожаловать на север Айдахо), несмотря на холод, сорвал с себя рубашку. Он раскачивался взад-вперед и буквально выл: «Я живо-о-о-й!», подняв к небу средние пальцы обеих рук. Тоби подкрался сзади и приподнял его вверх. Потом оба принялись хохотать и прыгать, распевая что-то неразборчивое, но, несомненно, идиотское. Когда они, наконец, отлипли друг от друга, я заметила, как Тоби украдкой отхлебнул из фляжки, спрятанной в кармане куртки.
– Давай зайдем внутрь, – решительно заявила я, уже повернувшись в направлении главного здания, – чего нам сейчас не хватает, так это…
– Эй! Эй!
Поздно. На нас паровым катком надвигался Итан, а за ним – примерно половина нашего класса. Всюду мелькали предвкушающие взгляды, слышались шепотки. Во рту стало горько.