Проект «Дом с привидениями» - стр. 15
– Привет, Энди.
– Привет. Как дела? – спросила я, не шелохнувшись.
– Ничего нового. Заметил сегодня, что еды дома нет, и сбегал в магазин.
– Ты сказал Пейдж? Она так обрадуется, что…
Я осеклась.
Чуть не сказала, что сестра наконец сможет дать мне денег на школьный обед.
Папа помрачнел и потер правый висок. Я уже боюсь, что потеряю его, не успев вернуть. Он пожал плечами:
– Да ведь ничего особенного. Я потом ей напишу, хорошо?
– Еще рано, – заметила я.
– Для чего?
– Для спагетти.
Я подошла к шкафчику, достала из него дуршлаг и положила на раковину прежде, чем папа успел ответить:
– А, ну… Мне скоро уходить. И я подумал, что ты, наверное, голодная.
Меня смутила интонация отца. Вообще все это казалось очень странным. Я повернулась к отцу, сощурившись:
– Что случилось?
Папа проигнорировал мой вопрос и мотнул головой, чтобы я отошла от раковины, потому что он нес к ней горячую кастрюлю со спагетти. Я наблюдала за тем, как вода сливается в раковину и от нее поднимается пар, а затем взяла с полки две миски и протянула одну из них папе.
Он задумчиво посмотрел на миску и сказал: – Я не особенно голоден.
Видимо, у меня на лице отразилось разочарование, а может, я слегка сгорбилась.
В любом случае, папа быстро передумал:
– Ладно, разве что чуточку.
Я наполнила свою миску до краев.
– Тебе не хватит места на тефтели, – заметил папа.
– Тефтели? Ты пожарил тефтели?
Я так счастлива, словно Рождество и день рождения пришли одновременно. Может, даже вместе с подаренным щенком и летними каникулами.
– Еще бы! Даже потратился на марку подороже.
Я хихикнула. Это наша любимая домашняя шутка. Правда, я уже успела о ней забыть. Мама всегда брала продукты самой обычной марки, если папа не ходил с ней в магазин.
Первая тефтелька обожгла мне язык, но я уже набила рот, так что мне оставалось только широко его разинуть и замахать рукой.
Папа рассмеялся и налил мне стакан молока. Молоко он тоже купил.
– Вижу, ты страшно проголодалась, – сказал папа, и его смех тут же затих. Даже глаза перестали улыбаться.
– Серьезно, что случилось? – снова спросила я.
Он пробежался пальцами по своей темно-каштановой шевелюре. Его волосы заметно отросли. Помню, как мама его дразнила и называла Полом Маккартни, когда он их запускал. Челка отчасти закрывает лицо, но я все равно замечаю отпечатки страданий прошедшего года – складки около глубоко посаженных глаз и морщины на лбу. Раньше их там не было. Папа облокотился о стол и подался вперед:
– Мне позвонила одна дама из твоей школы. Она заметила, что ты недоедаешь.
Пока папа говорил, я намотала на вилку шесть длинных макаронин и запихнула их в рот, чтобы не отвечать.