Продюсер - стр. 38
– Жестко! – невольно восхитился Агушин предвидением и предприимчивостью Шлица.
– Н-да. Жестко-то оно жестко, но прецедентов еще не было, – произнес Митя; его не отпускало воспоминание о разговоре с Климчуком. – Да и сейчас, видимо, не случится.
– А что… у вас есть какие-то основания так полагать? – отформулировал почуявший какой-то реальный конфликт Агушин.
– Оснований полно. Вот прямо сейчас Климчук срывает концерт и даже обхамил меня по телефону, – решил открыться Фадеев; в конце концов, не он отвечает по контракту, а подлец Федька.
Агушин на мгновение замер и тут же что-то пометил в блокноте.
– Но, значит, он тоже был кровно заинтересован в гибели продюсера Шлица?
– Ну, я не уверен… Не знаю… Не могу сказать точно… – замямлил Митя.
Он понял, что может обвинить кого-то незаслуженно, а при всех своих пороках молодые птенцы гнезда Шлица все же были далеки от криминала. Да, они обслуживали его на всех вечеринках, но такова жизнь: без криминального мира шоу-бизнес не проживет и дня. Этот вывод Фадеев сделал после первого же года работы со Шлицем и с тех пор мнения своего не менял. Все вопросы решались только по понятиям и на сходках. Черный нал кочевал из кармана в карман, а наказания и профилактика свершались в лучших традициях Бутырки или Владимирского централа, в зависимости от того, кто какими коридорами прошел свой путь.
Впрочем, Агушин и не требовал от него прямого указания на убийцу. Он и так выудил за эти полтора часа практически все, что было необходимо для начала массовых репрессий, в которые, как правило, выливаются так называемые следственные действия по каждому уголовному делу. Тем более если это дело находится на контроле Президента страны – вот как сейчас.
Для Агушина вообще ситуация складывалась уникальная. Затянувшаяся война между следственным комитетом и Генеральной прокуратурой уже стоила обеим сторонам конфликта потери одних из лучших специалистов. Наконец, и сам председатель комитета ушел в непонятный «отпуск без сохранения содержания». В ответ сразу два зама генерального «написали» прошения об увольнении, и это означало, что Агушин в двух шагах от серьезного повышения.
Подводя итоги дня, можно было назвать его продуктивным. По сути, Агушин ничего не вынес лишь из беседы с Бессарабом. Тертый сиделец говорил абстрактно и уклончиво; не называл никаких фамилий, нес околесицу, забалтывал Агушина какими-то байками, и, в конце концов, Агушин устал от его трепотни и выставил «крышу» Шлица вон. Тут-то и возник действительно ценный кадр – Митя Фадеев, раскрывший и некоторые секреты создания звезд, и таинства заключения и исполнения контрактов в сладком мире грез, подиумов и эстрадных залов, что зовется ШОУ. Да уж, король умер, а шоу должно продолжаться!