Продолжение легенды - стр. 21
Вспоминая, что ее заставило выйти замуж за нелюбимого, дочь догадалась, почему Эллин приняла предложение шумного ирландца, столь не подходящего ей по возрасту, происхождению, воспитанию, привычкам, образу мыслей, да и по внешности. Она хотела только одного – уехать навсегда из своего родного города, чтобы никогда не видеть ненавистных ей людей, разлучивших ее с любимым.
– Вот значит, как все было, видно сходство с матерью у нас не только в тонких чертах лица, но и в несчастной любви. Что же ей давало силы? С пятнадцати лет только семья, шестеро детей один за другим, потеря трех мальчиков, беспросветная работа по усадьбе, заботы о бедных, больных, белых и черных. Неужели ей не хотелось веселиться, танцевать, нравиться красивым мужчинам? – пыталась понять Скарлетт.
Мисс Эллин, казалось, была всем довольна, неизменно внимательна к мужу и всегда старалась сделать ему приятное, выслушивая его пространные рассуждения о войне и политике, всегда находила ласковое слово для своих девочек, особенно для своенравной старшей дочери. Между тем, ее раненая душа страдала и оплакивала возлюбленного, но никто об этом даже не догадывался – ни дети, ни слуги, ни соседи. Разбитое сердце не мешало ей быть настоящей леди, воплощением нежности, любви и глубочайшей мудрости…
Они еще долго, молча, сидели на террасе. Скарлетт размышляла о судьбе матери, а Мамушка ерзала в кресле, беззвучно шевеля губами, уговаривала небеса простить её грешную, что нарушила обет молчания.
Скарлетт разбудил шум ветра в вершинах могучих кедров. Она подошла к окну – серые тучи затянули все небо, моросил мелкий осенний дождь, хотя было еще совсем тепло, и о приближении осени свидетельствовали лишь убранные поля да отъезд сезонных рабочих. В доме было тихо, словно все спали: ни голосов детей, ни окриков, ни громыхания посуды. Скарлетт чуть приоткрыла окно, и в комнату ворвался влажный воздух, шорох мокрых листьев, запах свежеструганного дерева.
Почему-то вспомнилась бревенчатая хижина, сложенные в штабель гладко отесанные брусья возле нее; журчание ручья где-то неподалеку; лес, наполненный запахами приближающейся весны; тишина, изредка нарушаемая порывами ветра, сбрасывающими на землю тяжелые капли дождя; губы Ретта на ее губах…
Кто бы мог подумать, что встреча, начавшаяся с долгой перебранки закончится страстными объятиями? В тот день она впервые поняла, что дорога ему. Чем же еще можно объяснить, если человек, едва избежав виселицы, летит на всех парусах, чтобы одолжить необходимые ей деньги, а потом едет с нею под дождем за город?