Продавец воды - стр. 34
Вид поля, заросшего алыми, как кровь, тюльпанами, его немного охладил. Потом долго снился, не то в теплых, не то кошмарно жарких снах. Он дал себя заковать в наручники, – на всякий случай – и отправился в первое изгнание, сперва и Иорданию, затем, оттуда, в Ливан, на Лесбос и дальше, покуда не добрался до Баварии.
– А мне едва удалось уйти. Ваши очень хотели вздернуть, – произнес Ахмад, ни к кому собственно не обращаясь, но понимая, что Халил слышит его, не пропуская ни единого слова.
– И как тебе удалось выбраться, уважаемый?
– Через Турцию и дальше… пока маршрут не закрыли. Я там довольно долго промышлял, ну, понимаешь, о чем я. Помогал беженцам перебраться в Грецию, – он цокнул языком, намекая, что не за так. – Вот тогда и осознал, как и с кем удобнее договариваться. И сразу по приезду в Мюнхен…
– А твоя жена, дочери…
– Да все, все здесь. Похвастаюсь, старшая, Зарифа, устроилась в муниципалитете, теперь у меня есть там свой человек, – он улыбнулся. Но с теплом. – Представь, ее поставили как раз на работу с мигрантами, да пока секретарем, но все же. Бумажки, они в любой стране важны. Особенно в той, которая ни одну не потеряет. Бюрократия тут дай бог, вся жизнь от нее зависит. Нам бы такую и тогда….
– Постой, аль-Джарх, но как же она смогла устроиться…
– Она же гражданка, значит, все двери открыты. Да, должность не ахти, но это пока, Зарифа еще себя покажет, да и я помогу, чем смогу.
– А когда ты, уважаемый, стал гражданином?
Ахмад пожал плечами.
– Дай вспомнить… давно, лет десять как, да, вот как раз десять лет. Надо же, юбилей. Паспорт и «велкоммен» я получил в конце осени, у них тут как раз праздник религиозный, полузапрещенный, – знакомая усмешка. – Прям как при Старике порядки. Только нам послабления. Ну, мы чужаки, нас стараются втиснуть в систему поаккуратней.
– Я в это время только получил вид на жительство.
– Затянул, затянул. Жаль, меня рядом не оказалось.
Халил вздрогнул, вдруг представив себе хозяина рядом с собой во все дни, что он прожил в Мюнхене. Мороз прокатился по коже, сотряс кости. Сама мысль, что Ахмад незримо все это время находился рядом, что они могли пересечься в любой момент, пока Халил ютился в коммуне, в маленькой комнатке с окном, выходящем на бойлерную, рядом с той, которая нося на руках ребенка от другого, мечтала о нем, тайно и явно намекая. А он – словно не замечал.
Судьба подарила ему испытание, ощутить которое он смог только сейчас. И понять усмешку фортуны.
– Ну, что ж не пьешь свой сидр? Или передумал?
Халил вздрогнул. Оглянулся по сторонам, снова воззрился на Ахмада, на пустой стакан и открытую бутылку. Смотрел, созерцая другое место, другое время, когда его, вдруг желанного, сажали за общий стол, вытаскивая из невыносимо душного подвала, давали выпить чаю или чего покрепче и требовали… чего же они требовали от него?