Продавец пуговиц - стр. 7
Вдруг откуда то снова возник лысый мужчина, и тонкий голосок засвистел над ухом, как комар в летнюю ночь в палатке на берегу реки:
– Экскурсовод хорошо рассказывает об этой крошке. Вот есть свободная девушка похожая на Майкла Майериса! Позвать?
– Нет! – хором ответили гости выставки.
Алексей покашлял в кулак:
– Я своей спутнице сам все расскажу!
Он посчитал про себя пуговицы на пиджаке и видневшемся кусочке рубашки администратора Семена Мелихова, оценив их внешний вид, количество дырочек, способ пришивания и рассказал все сам:
– Мы видим фигуру ребенка. Гиперреализм. Девочка выполнена из ..эээээ… пожалуй, это не силикон. Его, с другой стороны, часто используют для изготовления масок в киноиндустрии, чтобы, скажем, убить какого-то героя, не убивая беднягу на самом деле! Скорее из винила. А может все-таки из силиконовой кожи? Это кукла реборн. Похоже. Конечно, размер… Кубик цвета хурмы. Этот цвет помогает человеку освободиться от страхов и побуждает к действию.
– Тихими стопами-с, тихими стопами-с… – пропев приторным голоском, подражая Лебедеву из романа «Идиот», мужчина удалился и унес с собой все пуговицы, включая так и не отпоротую запасную, пришитую на изнанке пиджака, которую Алексей тоже посчитал.
– Да! И вот еще, что важно! На самом деле девочка точно соответствует среднему росту своего возраста, просто люди подходящие к ней уменьшаются раза в четыре! – весело продолжил Алексей, и выдержав паузу, очень серьезно добавил ту самую емкую фразу: – Кто-то может быть велик, лишь потому что другой незначителен.
Ставшие по капризной воле судьбы друзьями долго рассматривали «Девочку с кубиком», наслаждались залом Роз и картинами «разного неба». Не меньше порадовали их и мини комнаты сюрреалистических интерьеров и романтичные инсталляции вещих снов. Анна и Алексей, взявшись за руки, прошли по коридору судебной канцелярии, где почти нечем было дышать, все-таки услышали предание о хорошей яранге, рассказанную экскурсоводом с очень милой головой аргонавта, и в очередной раз поспорили на тему гениальности и бездарности.
Они не обошли и половины выставки и, устав, подумывали уже уходить, но наткнулись на эту, самую впечатляющую инсталляцию, тут же оказавшись внутри ее, став ее участниками, а, может быть, и главными героями. Во всяком случае Алексей почувствовал это всем естеством, дышащим и живым – эмоции не имели ничего общего со страхом, были похожи на те, что испытываешь при невозможности чего-либо, абсолютном неприятии и физическом несоответствии. Будто оказываешься там, где тебя точно нет, оказываешься в царстве Маны, подземном мраке «не похищенный болезнью, не убитый грозной смертью и ничем не умерщвленный», но ты тут, такой как есть. Тут. Внутри какой-то шкатулки или емкости, деревянной, а может обитой темным бархатом… Да, обитой темным дорогим бархатом.