Продавец иллюзий, или Маска страсти - стр. 1

– Марина… Марина… – голос доносился до меня как бы издалека. Я слышала и не слышала его. Мне все снится? Или это происходит наяву? Я не могла открыть глаза, как ни силилась. Веки были тяжелыми, как будто бы к ним был привязан груз.

– Марина!.. Марина! Ты слышишь меня?

Я хочу сказать, что «да», но не издаю ни звука.

– Марина… – Мне кажется, что меня тормошат за плечо, потому что боль немедленно отдается во всем теле, пронзает всю меня. Я открываю рот и кричу… Или издаю какие-то звуки, похожие на судорожное покашливание… Я вся дрожу, мое тело сотрясается, и я снова слышу, как чей-то слабый голос доносится до меня.

– Девочка моя, ты жива?

Наверное, все-таки какие-то звуки долетели до человека, сидевшего около меня, потому что его голос звучит все настойчивее и радостнее.

– Марина! Ты жива! И это – чудо.

Голос мужчины, и он мне незнаком. Впрочем, я не могу ничего осмыслить или понять, потому что в голове стреляет и тяжело дышать. Может быть, я сейчас умру? Похоже, что эта мысль меня жутко напугала, и я кричу. Или думаю, что кричу. В голове внезапно что-то взрывается и мелькает мысль: «Неужели это конец?»

Я открываю глаза и натыкаюсь взглядом на пожилую женщину с усталыми карими глазами. Она смотрит на меня, а я – на нее.

Она дотрагивается до моего лба и спрашивает, наклонившись надо мной:

– Как ты себя чувствуешь?

Она говорит, четко произнося слова, я ее слышу и пытаюсь сказать, что хорошо, но губы не разлепляются, и кажется, я выдавливаю слабое подобие улыбки. Но она меня понимает и поэтому согласно кивает головой.

– Все хорошо, да?

Я моргаю, и она снова кивает.

– Вот и умница! Все будет хорошо. Не сомневайся.

Она разговаривает со мной как с маленьким ребенком, и мне действительно думается, что все будет хорошо.

На ее лице внезапно появляется выражение сосредоточенности и тревоги. Как будто бы на море набежал ветерок и поднял волны. Эту тревогу я вижу в ее глазах, она уже плещется через край. Мне тоже становится страшно, хочется убежать, куда-то скрыться, спрятаться под одеяло… В палату врывается вихрь и заполняет все пространство – это высокий загорелый мужчина в сером костюме и желтом галстуке. Галстук идет к его светло-пшеничным волосам и ярко-голубым глазам. Мужчина наклоняется и всматривается в меня. А я – в него.

– Марина! – выдыхает он. – Моя Мариночка!

Мне становится неловко: я не знаю этого мужчину, но в его голосе столько нежности и заботы, что я часто-часто моргаю.

– Как она? – Он поворачивается к пожилой женщине с усталыми глазами.

– Очнулась, Александр Викторович, – выдыхает она. – Слава богу! Очнулась.

– Да-да, – нетерпеливо говорит он. – Спасибо, Варвара Алексеевна, за уход.

– Старалась, ухаживала…

– Маришка! – он целует меня в лоб, а я беспокойно ерзаю. От мужчины пахнет хорошим одеколоном, он высокий, шумный, большой, в его присутствии я словно съеживаюсь в размерах и становлюсь маленькой-маленькой. Мне неуютно и хочется снова остаться наедине с Варварой Алексеевной. С ней хорошо, и от нее пахнет валерьянкой, этот запах меня успокаивает. Но мужчина не уходит… Напротив, он придвигает стул и садится ближе ко мне.

– Мариш! Я так ждал этого момента…

Я не понимаю его, более того, не знаю!

Но он с таким обожанием смотрит на меня, что мне становится неловко: как я могу сказать, что он мне незнаком? Как?

Он берет мою руку в свою и целует кончики пальцев. Нежно, бережно. Мне хочется отдернуть руку, я пытаюсь освободиться. Он внимательно смотрит на меня и еще крепче сжимает мою руку.

– Я чуть не умер вместе с тобой, понимаешь? – эти слова он сказал шепотом, наклонившись надо мной. Его страстный взгляд обжег меня, и я мучительно выдавила улыбку. Может быть, я потом сумею что-то понять. Потом… но не сейчас, когда в голове время от времени стреляет, а во рту сухо и хочется пить.

– Пить, – прошептала я. – Хочу пить…

Его глаза сузились.

– Да-да. Варвара Алексеевна. Это к вам.

Она мгновенно подлетает ко мне.

– Одну минуту, я сейчас… здесь есть вода. Но я сейчас… свеженькой… сию минуту.